Вероника понимала, что если они с Миллером поселятся вместе с сестрой, та устроит им веселую жизнь…
Следующие несколько дней она разбирала на работе бумаги, готовясь к передаче дел, а вечерами выдерживала атаки семейства. Отец и тетки названивали ей, чтобы лишний раз напомнить, как старшая сестра вырастила Веронику, заменив ей мать. «И вот какова твоя благодарность!» Все упреки были настолько похожими, что ей казалось, будто Надя написала тезисы телефонных переговоров и раздала их родственникам.
Сама Надя не объявлялась, и однажды Вероника позвонила ей, чтобы разведать обстановку.
– У тебя уже было время одуматься и понять, насколько эгоистично и безобразно твое поведение! – С этими словами Надя повесила трубку.
Вероника не успела толком рассвирепеть, как позвонила тетя Марина:
– Дорогая, ты решила с квартирой?
– А что я должна решить? – огрызнулась Вероника. – Разве есть что-то предосудительное в том, что я, возвращаясь в Петербург, хочу поселиться в собственном доме? Ведь это мой дом, тетя Марина!
– Формально ты права. А если вспомнить о том, как Надя, тринадцатилетний подросток, заменила тебе мать?
– Я не могу это вспомнить, мне тогда было два года.
– Перестань, Вероника, тебе не идет говорить глупости! Подумай лучше о том, что пережила Надя, когда ее мать умерла, а отец женился вторично. Это была тяжелейшая психическая травма для девочки. А тут еще ты родилась.
– Но я не могу отвечать за поступки своих родителей!.. – Вероника бегала с телефонной трубкой по квартире и нервно перетряхивала сумочки и карманы в поисках сигарет. Пару недель назад она решила бросить курить, но, кажется, выбрала для этого неподходящее время! Наконец в летней сумке нашлось целых полпачки. «Черт с ним, со здоровьем!» – решила она, глубоко затягиваясь.
– …И когда твоя благословенная мамаша, которая, кстати сказать, ужасно относилась к Надюше, скончалась, от девочки потребовалось немало мужества и душевных сил, чтобы фактически стать хозяйкой дома. Ты не знаешь, каково это – в тринадцать лет стать матерью семейства! Убирать, готовить, стирать твои пеленки, ходить в магазин… А ведь еще учеба, поступление в вуз. Ты, выросшая на всем готовом, просто не можешь представить, какую гигантскую жертву принесла тебе Надя.
– Я все оценила. Но нужно отличать жертву от вложения капитала. Первое понятие предполагает бескорыстие, душевный подвиг, и человек находит отраду в самом деянии, а не в возмещении его земными благами. – Недавно Вероника увидела по телевизору кусочек православной передачи, и сейчас цитировала речь священника близко к тексту.
В трубке многозначительно помолчали. Вероника явственно представила себе прищуренные глаза и поджатые губы тети Марины.
– Как только у тебя хватает совести читать мне проповеди! Господи, сколько мы натерпелись с тобой! Твои вечные болезни в детстве, ненормальное, патологическое поведение, это кошмарное замужество в девятнадцать лет! Теперь ты взрослая женщина, Вероника, прошу тебя, оцени свои юношеские поступки и признай, что ребенком ты была ужасным. А расхлебывать все приходилось Надюше. Не всякая мать станет терпеть от родной дочери то, что приходилось ей выносить от единокровной сестры.
Вероника уже давно привыкла, что семейство считает ее «патологической личностью». Подростком в ответ на подобные речи она готова была кричать, доказывать, что хочет только одного – жить с близкими в мире и любви. Но если она пыталась спорить, сестра с отцом находили множество аргументов, подтверждающих, что Вероника – эгоистичное чудовище. Повзрослев, она научилась пропускать нравоучения мимо ушей, а потом все это перестало иметь для нее значение.
Но сейчас она вдруг снова обиделась.
– Тетя Марина, если бы не мое кошмарное замужество, нам нечего было бы обсуждать. Вы все были против моего брака, так с какой же радости теперь претендуете на его плоды? Вы убеждены в том, что я эгоистичная и жадная, но при этом считаете, что я должна подарить квартиру сестре. Вы не видите здесь противоречия?
– Что?
– А то, что вы хотите, чтобы я была плохая, а вела себя, как хорошая! – заорала Вероника.
На другом конце провода раздалось странное посвистывание и хрюканье. Наверное, таким образом тетя Марина пыталась изобразить бурное и праведное негодование.
Выдержав паузу, родственница произнесла:
– Вероника, твоя сестра – прекрасная женщина, добрая, порядочная и самоотверженная! А ты просто неблагодарная дрянь!
– Вот и отлично!
Смысловская повесила трубку.