Альберт выдохнул. Было радостно узнать, что с другом все хорошо, жив-здоров и как всегда весел. А что насчет Натана... Гавин был прав. Им давно пора поговорить. Значит, время пришло. В Сочельник все, наконец, свершится.
***
Вся предвесенняя неделя прошла ярко, бурно и торопливо: отправляли приглашения и принимали на них ответы, распоряжались насчет вина и стола в целом, украшали деревья и дворец старыми или самодельными искусными украшениями, мишурой из хвоинок сосны и гирлянд, готовили друг другу подарки и хлопотали над главным элементом праздника - вишней. В разных государствах за символ Нового года и расцвета жизни почти всегда принимали деревья, но разных сортов и расцветок: от ели до пальмы (где что находилось). В Лиадоре им стала вишня. Она росла в стране повсеместно: от Севера до Юга - и поэтому сложилась традиция наряжать именно ее. Ну, в отличие от хвойных, ее только завешивали шелковыми полупрозрачными тканями, чтобы подчеркнуть легкость тонких веток, может, подкрашивали, где надо, и приводили в божеский вид. Главное дерево ежегодно выбиралось в вишневом саду у дворца и на краткий срок высаживалось в огромный глиняный горшок, в котором дереву предстояло находиться чуть больше недели. Вишню ставили в центр залы и старательно покрывали ватой и мишурой низ.
К торжественной неделе слуги начищали свою и придворную обувь, отглаживали и подшивали одежду, а в прачечной вовсе день и ночь кипела работа. Дворяне ездили в город за новым платьем и украшением. Особенная мода у омег пошла на обтягивающий верх и широкую юбку; в первый раз подобный наряд показался на известном театральном актере - и образ разошелся мгновенно. Что насчет брюк, так они не утеряли своей популярности, но на праздники подобного сорта нужно было выбирать другой низ - существовало такое негласное правило. Даже праздничная форма слуг-омег состояла из вышитой рубашки и юбки до пят в красно-черную или желто-зеленую клетку. Смотрелось мило, но строго. Форма альф и бет не отличалась разнообразием цветов: черный, белый и синий. Грудь украшали брошью или ярким клетчатым платком.
Особенно хлопотали над сладостями. По плану нужно было испечь около тысячи имбирных пряников с начинкой из вишневого джема или самой консервированной вишни. Они были своеобразным символом Нового года и должны были достаться каждому человеку во дворце. На кухне кондитеры и повара трудились не покладая рук. Двое, а то и трое суток кондитеры творили сладости. Умаялись, бедняжки.
В городе уже сбивали палаточки на Ярмарочной площади, работы шли полным ходом. Товаров привезли с разных концов света: и южных апельсинов с ягодами, северной пушнины, диковинного кабаньего мяса, деревянных и глиняных поделок, разноцветных платков, со склонов восточных гор - малахитовые и кианитовые шкатулки, перстни с рубинами и гранатом, гребни из яшмы, а из дальних стран - кофе и ароматного чая. Кто-то устраивал из палаток тир, кто-то готовил загадки или конкурсы. В центре соорудили большой зеркальный лабиринт. Базар пополнился лавками с орехом, кореньями, зеленью и сушеными фруктами. Особенно много среди них было изюма и кураги. Особняком стоял магазинчик с медом - самая большая палатка на рынке. Какого лакомства там только не было: мед гречишный, цветочный, липовый, горный, даже шмелиный, медовые пряники и леденцы, карамель. Рядом ставили аппарат для медовухи. Пара-тройка палаток ставила на прилавок разнообразные фигурные и просто круглые пряники с вишней и яблоком. Ярмарку собирались открыть завтра - последний день зимы. Ожидался наплыв деревенских и городских, дворцовых и небогатых - в целом, всех. Лавочники так и потирали руки, представляя, как горы монет и купюр льются им в карманы.
В городе и окрестностях украшали здания и дома. На дверях висели серебряные или глиняные (зависело от материального положения) колокольчики; вторые были расписаны на старый, языческий мотив. Словно по волшебству преобразились министерства, многоквартирные дома, галереи и музеи. Рабочие увешали их блестящими на солнце стеклянными гирляндами. Ночью прозрачные шарики блестели еще пуще от городских фонарей. В центре возводили кострище из ясеня и дуба, жители охотно подбрасывали к будущему пламени старые газеты, бухгалтерию и записные книги, а вот безжалостно выброшенные художественные сборники тут же кто-нибудь подбирал - неплохой обмен. Каких книжек там только не валялось! И детские, почти новые и яркие, мелкие любовные романы, детективы и исторические сочинения, сборники рассказов и стихотворений (а также верлибров и белых стихов). Газетки, которые уже мало кто подбирал, в большинстве своем были давнишние, некоторые - чуть ли не пятидесятилетней давности. Казалось, люди специально хранят бумагу подолгу, а не выбрасывают: лучше ж применить для благого дела! И, кстати, бездомники подворовывали дерево. Однако сегодня собрались заносить кострище заборчиком, а значит, ничем оттуда больше не поживишься. Зато как ясно и высоко будет гореть пламя!.. Была здесь такая новогодняя традиция - разжигать костер и водить вокруг хороводы, напевая старые тягучие песни.