Во время таких горестных размышлений вдруг захотелось перерыть архивы и узнать, а кем он был на самом деле. Это могло быть достаточно трудно. Документы в стране на детей оформляли поздно, поэтому официально Натан утратил свою фамилию, которую заменили на Лефевр. Обычно со всеми сиротскими так поступали, как будто хотели лишний раз подчеркнуть, что отныне они одиноки. Само собой, он знал только родительские имена - Эраст (правда, папу так называл только кто-то из слуг) и Бэзил. Впрочем, и с таким багажом знаний стоило попробовать. Конечно, его самого никто не пустит к архивам, но вот кого-то можно будет уговорить... Например, Альберта. Да, лучшей кандидатуры ему было не найти. Правда, что не слишком хорошо, придется ему все рассказать, раскрыть, так сказать, душу. Если бы это был кто-то другой, омега бы точно не пошел на подобный риск. Но здесь... ему и так самому хотелось все выдать. А тут такой повод! Хоть парень старался думать, что он это делает не из-за своих желаний, а потому что так нужно. Ну и ладно, пусть думает себе все, что только приходит в голову.
Однако судьба внесла свои коррективы в его планы. Только омега собирался выходить из комнаты, как постучали и ворвались внутрь. Слуга робко поклонился и, вручив бумагу, со скоростью ветра удалился. Натан удивленно поглядел бедняге вслед и открыл письмо. Его приглашают свидетельствовать в суде. Против директора.
- Помяни волка, а волк из колка. И что же Вы такого натворили, мой друг?
Вчитался. Собирались судить за жестокое обращение с несовершеннолетними и хищение денежных средств в особо крупных размерах. Натан усмехнулся. Очевидно, за старика взялись, когда омега рассказал обо всем новой семье. А затем, верно, и про деньги всплыло... Поэтому ему точно достанется по всей строгости - лет пятнадцать-двадцать на каторге в дальних районах Лиадора. И хочется вроде сказать: «Поделом!», да Нат не был никогда на директоре в обиде. Подозревал, что он та еще сволочь и успел отыграться и на омеге, но особенно не обращал внимания. Вместо того, чтобы потирать ручки в предвкушении наказания для этого беты, Натан начал разрабатывать коварный план. Зачем просить у кого-то смотреть архивы, если все можно спросить вот этого человечка? Напрямую? Сыграть на эмоциях, сказать охранникам, что «хочется посмотреть этому уроду в глаза и высказать все, что я о нем думаю». Думаете, не пустят? Нет, он, конечно, не красавчик и не смахивает на сентиментального омегу, но жениха принца Альберта уже видела вся страна. Ради благосклонности императорской семьи люди были готовы пойти на многое. И Натаниэль улыбнулся сам себе, прежде чем положить повестку в стол и уйти. Заседание состоится только через несколько дней, так что пока можно было не переживать. Омегу настолько захватила мысль об истинном происхождении, что грусть ушла, а он даже не задумался, почему его не позвали на допрос перед этим самым судом. А ведь очевидно, что никто не хотел и подпускать юное создание к «негодяю». К тому же вы не думаете, что доверенные императора бы не стали выяснять, кем были родители Натана? Как бы не так. Да и по-другому и быть не могло, но что-то сам омега это из виду упустил. Любил, что ли, искать приключений на свою пять точку?
- Сложностей возникнуть не должно.
- Каких сложностей? - за его спиной возник Альберт. Как всегда, в самый неподходящий момент и до жути бесшумно.
- Урод! Может, не будешь так резко возникать у меня за спиной? Иначе никаких нервов не хватит.
- Не буду. Так что за сложности? - «И чего придрался? Ну сложности, да, что дальше? Только если... Сукин сын! он знает о повестке! Вот собака! Возможно, он это дело сам и продвигал. Кто ж станет кого-то судить за жестокое обращение с несовершеннолетними? Император, мне кажется, мог и не дать делу ход. А вот с подачи Альберта - вполне... Боги, ну за что?»
- Да так. На днях свидетельствовать буду, - буркнул Натан недовольно. Ему совсем не хотелось, чтобы альфа так много о нем знал. А ведь, очевидно, знал еще больше. И вот точно ждал, что Натан что-то будет у него выяснять. Омега чуял это желание за версту. Некоторые люди не умеют такое скрывать. Вот и принц - тоже. Пальцы и коленки подрагивают, на лице странное выражение глаз.