Апельсины
Я всегда стремилась верно подбирать слова, чтобы не попасть в неприятную ситуацию, чтобы меня всегда правильно понимали.
В детстве я не осознавала слово "предательство", хотя было любопытно. Однажды понимание пришло. Но так, как я никому бы не пожелала. Платой за знание оказалась семья.
Непонимание другого человека - это не порок, не трагедия, а долгий путь принятия характера со всеми его плюсами и минусами. Наверное, не каждый может с этим справиться. Как не справились мои родители.
Даже спустя столько лет я чувствую себя той маленькой девочкой, которая поняла, что же такое предательство. Повзрослела бы - простила.
Может быть. Наверное. Допускаю.
Мама держалась как кремень. Скажет - отрежет. Прикажет - выполнять. В общем, шаг влево, шаг вправо - расстрел. Я её и уважала, и боялась. Она была упрямой, несгибаемой, придерживающейся строгой морали. По должности положено всё-таки. Работала она замом какой-то шишки в отделе цензуры Госиздата.
Её недостатков я не видела. А вот отец видел.
***
В начале марта отец уехал в командировку. Мама приняла приглашение подруги, и мы отправились на другой конец города. Помню, как шли по парку к тёте Марине, а сверху падал пушистый снег. Он медленно опускался на землю, будто подстраиваясь под мелодию "Щелкунчика", лившуюся из динамиков, развешанных по всему парку на уличных фонарях.
Снег вальсировал. Раз, раз. Пауза. Легато, еще медленнее, а потом чуть быстрее, но по-прежнему плавно. Раз. И дальше всё быстрее и быстрее, пока мелодия не оборвалась и не началась новая.
Мама меня отправила в музыкальную школу, требуя идеальных знаний классической музыки. Даже спустя столько времени я могу отличить Чайковского от Прокофьева, а их от Шуберта или Шумана. Хорошее умение, но в моей взрослой жизни - бесполезное.
Меня вели в гости, а я следила за вальсирующими снежинками. Вдалеке среди них я заметила знакомую фигуру в пальто. У папы оно было тёмно-серое, он его купил за границей в одной из командировок. Это пальто невозможно не узнать.
Мама заметила его только тогда, когда я резко остановилась. Она с силой взяла меня за руку и потянула к той фигуре. Человек спешил, суетливо оглядывался, бережно держа в руках какой-то сверток.
Мы преградили ему дорогу. Это действительно оказался папа. Он так виновато посмотрел на нас, до сих пор помню. Мама вырвала у него из рук пакет и кинула на дорогу.
Из свертка по снегу покатились апельсины. В начале марта. Надо же. Я их видела только в новогодних подарках.
Музыки я больше не слышала. Мама что-то говорила отцу на повышенных тонах. С каждым словом ее голос становился всё громче и громче. Хорошо, что парке из-за морозной погоды почти никого не было.
В сугробах виднелись оранжевые пятна. Я помнила вкус новогодних апельсинов, и мне очень хотелось снова попробовать их. Я стала собирать фрукты в пакет, а когда потянулась за четвёртым, мама заметила. Она ударила меня по рукам, что-то выкрикнув. Кажется, она повторяла одну фразу: "Не смей трогать эту грязь!".
Первый раз в своей жизни я была не согласной с мамой. Почему? Это же апельсины!
Папа ничего не говорил. Он смотрел на маму, на меня, на мои жалкие попытки спрятать в карман хотя бы один апельсин. Мама вырывала их из моих рук и швыряла в сугробы, на дорогу, в мусорку.
Жаль, что в детских куртках такие маленькие карманы.
Папа молча смотрел на моё залитое слезами лицо, а потом, не выдержав, резко бросил:
- Именно поэтому я ходил к другой женщине!
***
Наконец я поняла слово "предательство".
"Предательство -- нарушение верности кому-либо или неисполнение долга перед кем-либо. Предательство осуждается как грех или нарушение табу и порицается морально-нравственными законами общества."
Мне было семь лет, и тот день я запомнила надолго.
Мама била меня ремнём за то, что я собирала те апельсины. Папа как-то незаметно исчез из квартиры. Одним утром я нашла его часы у себя под подушкой. Других папиных вещей в квартире не осталось, как я ни искала. Если бы мама заметила часы, то меня ждало неминуемое наказание. До сих поражаюсь, как смогла прятать их столько времени.
А сейчас думаю - зря сохранила. Отец больше в моей жизни не участвовал.
Когда я перешла в шестой класс, случайно услышала разговор родителей. Одна фраза меня подкосила надолго: "У меня другая семья, и на тебя с твоей дочерью я тратиться не собираюсь!"
А ведь я папу очень любила, пыталась общаться с ним. Мне ничего не нужно было от него, кроме внимания. Лишь бы не бросал. Но отец всегда находил повод, чтобы отказать во встрече.