— Да нет у меня врагов! — тоже отшучивался я, но в душе очень зауважал Обиточный залив, в котором находятся болотинки почти бездонные.
Здравствуй, родина!
Однако увлекся я: мы ж на косу втягиваемся медленно — во все глаза теперь смотреть нужно и запоминать увиденное. На Обиточную ведь просто так не попадешь она — государственный ландшафтный заказник. Въезд-вход позволен только в первую двухкилометровую зону. А перед нами как-никак уже зона следующая, «тихая». Сопровождать по ней нас будет государственный инспектор Приморского рыбоохранного участка Александр Капканец. Уроженец, между прочим, Обиточной косы.
Итак, слева за спиной мы оставили Соленый лиман, в котором, по словам нашего спутника, рыба никогда не водилась. По причине сильной солености воды. А справа удаляется вместе с удаляющимся берегом урочище Новый Быт — бывший рыбацкий поселок. По его названию нынче начальную часть косы называют. Теперь с обеих сторон дороги, до мыса Дзендзика до самого, потянется Азовское море — двумя своими заливами. Ближний к нам — Бердянский (он по левую руку) и дальний — Обиточный. Вон он там, за камышами. Приморцы коренные, правда, заливы эти редко собственными именами величают. Чаще просто замечают: рыбачил, дескать, нынче на Верховой. И тому, кому это говорят, понятно: речь вдет о Бердянском заливе, со стороны которого коса Обиточная и в самом деле напоминает «обрыв, подмытый водой» — как ее ногайцы воспринимали. Если же приморец-абориген о Низовой разговор заведет, знайте: он Обиточный залив имеет в виду.
Ну, а как самое узкое место косы называется, через которое приморские рыбаки с давних давен с Верховой на Низовую [или наоборот, в зависимости от того, в каком заливе шторм разыгрывается] лодки перетягивают? Да так и называется: Перетяга.
Сама Перетяга у меня никаких эмоций не вызвала, а вот на подходе к ней я понял: если всем нам, а не только индусам, Всевышний отмеряет по несколько жизней, одну я бы желал провести вот здесь, на Обиточной косе. Может быть, в маслину тихую вселившись душой, может быть, в камыш, вздрагивающий от ветерка, который то по косе разбегается, то к причудливым нагромождениям облаков на горизонте взмывает. Чтобы и их, облака неспешные, а не только мою грудь, напитать ароматом морской азовской воды и летней степи. Уверен: аромат этот я из десятков других выделю безошибочно. Сердце подскажет. Потому что запах моря и степи — это запах моей родины. А родину, как и мать, не спутаешь ни с чем и ни с кем.
К слову заметить, Обиточная коса вполне могла бы попасть в «7 природных чудес Украины». Почему не попала, оставшись лишь в сотне украинских чудес? Наверное, плохо, точнее — не так, не теми словами представляли на участие в акции косу, завершающуюся мысом Дзендзик. Вот, в частности, как: «Экосистемное значение Обиточной косы характеризуется уникальной ценностью природных комплексов, а также мозаикой сообществ сухой степи, солончаковых группирований, водно-болотной растительности и искусственных лесных насаждений». Все правильно, но… пресно! Не привлекательно.
Бакланье господство закончилось
А дорога зыбкая, песчаная тем временем снова на берег Бердянского залива выводит и взору открываются последствия обрушившегося минувшей осенью на косу шторма. Охапки сухого камыша замечаю тут и там. Значит, соображаю, со стороны заболоченного Обиточного залива волна шла. И пластиковые бутылки в глаза бросаются, обильно разбросанные по берегу осенним штормом. Их не просто много, а очень много. Цивилизация ж под боком. Мы, то есть, с вами. Мне хочется выругаться от увиденного, но я сдерживаю себя. Понимаю: в святом месте грех ругаться. И тут же обращаю внимание на серую ворону, выскочившую на дорогу. Ворона оглядывается в нашу сторону, чуть медлит, словно о чем-то соображая, потом начинает убегать. Именно убегать, а не улетать. Заметно прихрамывая на левую лапу.
— Мамка, — произносит наш опытный провожатый-рыбинспектор. — От детворы своей нас уводит. От гнезда. Для этого и прикидывается хромой.
— Умная, бестия! — выдыхаю я вполголоса.
А справа от дорога, будто услышав мой возглас, медленно взлетает цапля. За ней, чуть погодя, вторая. Птицы неспешно летят над косой и, сделав широкий круг, возвращаются к месту взлета. Дом там у них, наверное.
Ну, а вот и бакланы, десант которых несколько лет назад с немалым трудом удалось сбросить с Обиточной косы в море. Разорять гнезда бакланьи даже пришлось. И выстрелами из ружей отпугивать бычкоедов [баклан — великий любитель бычков), обосновавшихся на маслинах, насаждения которых находятся во второй, дальней, части Обиточной косы.
Сейчас на маслинах бакланов немного. А в Обиточном заливе они песчаные острова оккупировали. И плотно-плотно, чуть ли не прижавшись друг к дружке, сидят на них. Но на косу с островов больше не суются.
Прекрасные ныряльщики, на суше бакланы, однако, не выглядят изящными птицами. Создается впечатление, что они от нырка к нырку за бычками время коротают, не снимая черных аквалангистских костюмов. От этого и кажутся неуклюжими рядом с одетыми в белоснежные матроски чайками.
Прижились на Обиточной и самые большие птицы в мире — страусы. Отыскать их — ферму страусиную — несложно: направление на нее голубыми ленточками помечено. И на территории фермы, на дереве, я такую же ленточку разглядел. «Во как, — подумал, — у нас даже страусы политически окрашенные!»
Здесь целуются волны
Уф, кажется, мы приближаемся к месту назначения: от фермы страусиной до Обиточного маяка, где мы должны задержаться не надолго, рукой подать. А от маяка до оконечности косы и того меньше — не больше пяди.
Но я поспешил с определением расстояния: совсем недавно, весной, маяк от остальной косы отделяла трехсотметровая промоина, превратившая мыс Дзендзик в остров. В обитаемый остров, хозяйничала на котором смотрительница маяка Ольга Полищук. Почти полгода она одна на острове жила — пока промоину море не затянуло. А до большой земли на лодочке переправлялась. Наведайся и мы сюда весной — тоже бы вплавь на маяк добирались. Вот тебе и рукой подать!
Ольгу Викторовну мы дома не застали — в город за продуктами, уехала. На хозяйстве оставалась ее дочь Светлана. От нее я и узнал, что во время осеннего шторма три маячных собаки утонули — столько тут было воды. А коты, тоже живущие на маяке, спаслись — на чердаке упрятались.
— Нравится здесь? — спрашиваю у Светланы.
— Очень! И природа, и воздух, и море. А мама вообще жизнь свою без Обиточной косы, без маяка не представляет. Она же здесь тридцать лет.
И вот, наконец, последняя точка нашего маршрута: недлинная, узкая, полупритопленная полоска земли, самый дальний — от берега приморского, участок Обиточной косы. Хвостик, если можно так выразиться, мыса Дзендзик, воспоминания о хождении к которому теперь всегда будут сопровождать меня по жизни.
С обоих заливов — и с Бердянского, и с Обиточного — волны, обгоняя ветерок свежий, устремляются на мыс и, встречаясь на его оконечности полупритопленной, целуются, рассыпаясь тут же от переизбытка чувств на сверкающие в лучах нежного солнышка сотни и сотни водяных искр…
Завораживающее зрелище!
[Фото Алексея Виниченко]
Место, где целуются волны двух заливов
Обиточная: степь и море
Дальняя часть Обиточной косы
Часовенка на дельней оконечности косы
Здесь целуются волны
История 9-я. В подземельях города Приморска
О ПОДЗЕМЕЛЬЯХ в курортном городе Приморске [запорожское побережье Азовского моря] знают, пожалуй, все местные жители. Или слышали что-то о них.