Доктор Тарасов появился в Орехове лишь за полночь, когда император только-только закончил разбирательство по делу о драке, случившейся между екатеринославским гражданским губернатором Алексеем Свечиным и епископом Екатеринославским, Херсонским и Таврическим Феофилом.
В молодости епископ служил в драгунском и мушкетерском полках и, видимо, с тех времен сохранил привычку выяснять отношения на кулаках. Губернатор для 58-летнего епископа не стал исключением — досталось и ему.
Встретив и выслушав вернувшегося с места гибели фельдъегеря доктора Тарасова, адъютант императора барон Дибич немедленно приказал ему лично явиться на доклад к Александру, который с нетерпением ожидал известий о Маскове.
Доктор Тарасов поведал при докладе следующее: «При падении Масков получил смертельный удар в голову, я нашел его на месте уже без дыхания и всякое врачебное пособие оказалось тщетным».
При тусклом мерцании бликов камина доктор без труда разглядел на лице государя слезы. «Какое несчастие! Очень жаль этого человека!» — едва смог произнести император. «Не было никакого сомнения, — завершает описание трагедии под Ореховом автор сайта госфельдъегерской службы, — что этот случай произвел на государя угнетающее впечатление».
Когда же император пришел в себя и вспомнил о поразительном сходстве Маскова с ним самим, у него возник дерзкий план исчезновения из мира.
И через 16 дней императора не стало.
Согласно версии, в день своей «смерти» он уплыл в Палестину: 19 ноября действительно одна английская шхуна снялась с якоря в Крыму.
Все было оплачено, подготовлено заранее. Позже Александр вернулся из Палестины, долго жил инкогнито в Киево-Печерской лавре, затем в украинском поместье своего хорошего знакомого, князя Остен-Сакена. Оттуда, вроде бы, вел шифрованную переписку с преемником, государем Николаем Первым.
Поразительно, но факт: в 1921 году гробница Александра Первого была разграблена, а его останки исчезли. Не имеют историки в наличии и останков старца Феодора Козмича [зато почерковедческая экспертиза, проведенная уже в наши дни, подтвердила полную идентичность почерков императора и старца].
Ну и могила фельдъегеря Николая Маскова осталась, который был погребен — не по-христиански, очень поспешно, на следующий день после смерти, на сельском кладбище неподалеку от места своей гибели. Это напомню, в 25 верстах от Орехова.
Как можно предположить, если принять версию о подмене императора его фельдъегерем, в могиле той… никто не был похоронен. Но как найти ее, чтобы убедиться в дерзкой мистификации, и чтобы, наконец, приоткрыть самую великую тайну императорского дома Романовых, вопрос.
Почти двести лет ведь прошло с тех событий.
Между прочим, вошедший на престол после Александра Первого Николай Первый принял самое непосредственное участие в судьбе семьи фельдъегеря. Одна из дочерей Маскова, не без протекции государя, станет воспитанницей Смольного института. Поступление в учебное заведение такого ранга девушки незнатного рода расценивалось как исключительная привилегия. В 1851 году у нее родится сын Аполлон Курбатов, который получит образование в Московской коммерческой академии, а затем, в 1893 году, станет профессором химии Санкт-Петербургского технологического института. Эту должность он будет занимать вплоть до самой смерти. В 1902 году, ровно за год до кончины Аполлона Аполлоновича, его разыщет великий князь Николай Михайлович, который в то время проводил активные исследования по вопросу жизни и смерти Александра Первого и старца Феодора Козмича. В разговоре с великим князем внук погибшего фельдъегеря без доли сомнения повторил то, что несколько десятилетий составляло тайну ихней семьи: в усыпальнице Романовых в Петропавловской крепости похоронен их дед — Николай Иванович Масков.
А в 1921 году, напомню, о чем я говорил выше, гробница Александра Первого была разграблена, а находившиеся в ней останки исчезли. Вероятно, дорвавшиеся до власти большевики, искавшие в царской гробнице ценности, их просто-напросто выбросили.
[Фото из открытых Интернет-источников]
Орехов, центр города
Орехов: дом Генриха Янцена
Император Александр Первый
Феодор Томский, икона
История 32-я. Все богатства Брежнева помещались… у него на груди
ДАВНИЕ слухи о несметных сокровищах, которыми якобы владела семья всесильного Генерального секретаря ЦК КПСС, развеял бывший старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР Владимир Калиниченко
На встречу с Владимиром Ивановичем [когда он, выбравшись из Москвы в краткосрочный отпуск, на несколько дней заглянул в родное Запорожье] я ехал, честно признаюсь, с некоторой опаской. Крутым по нраву казался мне будущий визави, послужной список которого я выписал из энциклопедического справочника «Великая Россия. Имена»:
После окончания Харьковского юридического института Владимира Калиниченко работал в Запорожье следователем районной прокуратуры, прокурором следственного отдела, прокурором-криминалистом прокуратуры Запорожской области; в течение пяти лет руководил следственно-оперативной группой по раскрытию умышленных убийств; с 1980 года — следователь, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР; уволился в 1992 году в связи с ликвидацией прокуратуры Союза с должности первого заместителя начальника отдела оперативного реагирования управления по расследованию дел особой важности.
Вел дело о взяточничестве в Министерстве рыбного хозяйства СССР, Сочинско-Краснодарское дело, «хлопковое» дело в Узбекистане, дела партийных и хозяйственных руководителей в Казахстане, дело об убийстве в Москве на станции метро «Ждановская» ответственного сотрудника КГБ СССР.
Государственный советник юстиции третьего класса, генерал-майор юстиции.
После увольнения из Генеральной прокуратуры Союза ССР работал в банковских структурах; с 1995 года — в адвокатуре, член Московской областной коллегии адвокатов; профессор Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка.
Автор книг «Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя», «Адвокатские истории глазами бывшего следователя», сценария художественного фильма «Убийство на Ждановской», одиннадцати научных трудов и монографий в области уголовного права и процесса, криминалистики. Награжден орденом «Знак Почета».
«Щелоков лично принимал решение о моем устранении»
Опасения мои, однако, были напрасными: генерал оказался человеком открытым и простым в общении. И, что самое главное, — весьма интересным собеседником. Ну а в связи с тем, что буквально накануне нашей встречи я посмотрел фильм «Убийство на Ждановской» [напомню: сотрудника КГБ в метро убили не бандиты, а милиционеры], перво-наперво поинтересовался:
— Вам действительно тогдашний министр внутренних дел СССР Николай Щелоков грозил убийством?
— Не грозил, а лично принимал решение о моем устранении.
— Что это был за человек? О нем до сих пор ведь немного информации отыскать можно. Известно только, что он был другом Брежнева.
— Не стану преуменьшать боевые заслуги Николая Анисимовича — он прошел фронт, имел награды за войну, и его усилия по реорганизации министерства. Все это было. Но скажите, разве это нормально, когда у министра внутренних дел находят живописные картины, числящиеся в международном розыске как похищенные?
— Обыск проводился и у первого заместителя Щелокова, зятя Брежнева Юрия Чурбанова…