И вот я с чистыми зубами и совсем нечистой совестью взялась за карабинчик моего несчастного худи. Крэг смахнул со своего гладкого подбородка полоску пасты и приклеился взглядом к моим пальцам. Я рванула их вниз, а потом так же резко вытащила из рукавов покрытые мурашками руки. Грудь не нуждалась в пяти минутах: ей для защиты мыслей необходим был лифчик, о котором я забыла, добывая из багажа сменку. Я тоже смотрела на топорщащуюся ткань и уговаривала распоясавшееся тело не говорить гоп, пока я не решила перепрыгнуть запретную черту, за которой начинается аморальное поведение.
— Крэг, не мог бы ты отвернуться?
Он молча исполнил просьбу, не требуя никаких объяснений моей дурацкой стеснительности. Перед носом не было зеркало, боковым зрением раковину я тоже не находила, поэтому уверяла расшалившееся сердце, что наблюдатель стоит лицом к двери. А если это не так, то пусть это будет еще одним грешком на его явно не стерильной душе. Но даже если он держал глаза открытыми, то его рот оставался на замке. И вообще вид сзади у меня намного лучше, чем сейчас спереди: я достаточно наприседалась в кухне и наподнималась тяжеленных подносов, чтобы накачать дополнительные два полушария головного мозга.
Мои руки не дрожали — их я натренировала не меньше — но все равно радовалась, что мне требуется всего лишь растянуть резинку, а не расстегивать молнию, чтобы избавиться от штанов. Носки я тоже аккуратно вложила в кроссовки. Теперь сорвать с себя футболку и скрутить трубочкой трусики. А теперь — не оборачиваясь, и это главное — нырнуть под душ. Ничего страшного — мне было намного страшнее в первый раз идти в душ, оставляя в номере Руслана, которому крохотная часть моей души не доверяла с самого начала. Впрочем, я для себя сразу решила — будь, что будет. Секс без любви — еще не приговор. Главное, чтобы с предохранением, потому что, как я ничерта не знала про личную гигиену Руслана, так и Крэг для меня сейчас совершенно черная лошадка, пусть и с белой гривой.
Вода смывала грязь с тела, но та не желала покидать меня, завладевая головой: одна грязная мысль цеплялась за другую, и вот голову уже разрывали безумные желания, но совсем не романтического плана — мне вдруг безумно захотелось поставить точку в собственных поисках любви там, где бесполезно искать даже простое дружеское расположение. Пора уже раз и навсегда уяснить, что секс не обязан соседствовать с любовью, и любовь порой даже мешает жить расслаблено навязанной боязнью разочароваться в чувстве другого. Здесь же никаких чувств нет и не может быть. И я могу позволить себе с сумасшедшим блондинчиком все, потому что это действительно первый и действительно последний раз, когда я его вижу. Пусть он поставит точку в идиотах в моей жизни. И, возможно, тогда я смогу через месяц позвонить Джонатану, готовая попытать счастье в дружбе, чуть сдобренной постелью. Отношения с мистером Розеном можно начинать только на трезвую голову, а она у меня до сих пор пьяная от разочарований в мужчинах, которым я доверяла сверх меры…
Не выключая душа, я открыла дверцу: Крэг сидел на закрытом стульчаке, чуть ссутулившись под тяжестью полотенца, прикрывающего его голые плечи. Но вскочил раньше, чем я позвала его, закрывшись махровой простыней от шеи вниз — мне потребовалась длиннющая секунда, чтобы сообразить, что полотенце предназначалось мне.
— Я не выхожу, — прошептала я почти хрипом, точно горячий пар поднял со дна груди всю скопившуюся за три года гадость. — Присоединишься?
Замешательство было секундным, если вообще было.
— Там на двоих места не хватит…
Пока он говорил, я составила фразу, которой подписывала приговор своей неправильно-честной жизни:
— А на одного с половинкой хватит?
Крэг тряхнул полотенцем, точно белым флагом, но не обнажился ни на миллиметр.