— И тебе привет, Леон. — Он шагает по коридору, беспрерывно почесываясь и похлопывая себя по набедренным кобурам, сто лет его знаю, но до сих пор понять не могу, это у него нервные подергивания или он под веществами. — Прям тебя прижало, или у кого-то левого залет?
— По ходу, меня, — отвечаю мрачно.
Остальную часть пути молчим. На огромной подземной автостоянке, перечеркнутой лучами прожекторов, больше напоминающей кладбище машин, Лари находит свой фургон с металлическим кузовом без окон, ключом открывает дверцу, включает свет внутри и запирается там. У него в фургоне живет Билл, глухонемой помощник, который, видимо, уже спит, и требуется несколько минут, чтобы он очухался и сел за руль, ведь дечипирование должно происходить в движении, чтобы нас невозможно было отследить.
Заметив возню на охраняемой территории, из темноты выходят два мрачных бородача с дробовиками, один берет меня на мушку, второй стучит в фургон и рокочет:
— Лари, у тебя все в порядке?
Со скрипом опускается стекло фургона, Лари высовывает руку, здоровается с бородачом.
— Да, все ок. Вы ж знаете, что Муравья никто, кроме меня, не заведет. Но вы молодцы — следите!
Потеряв к нам интерес, бородачи удаляются, а я думаю, что мне завести Муравья — как два пальца, даже мои ученики-техно справятся.
Билл — маленький, квадратноголовый, с проплешинами, напоминающий помоечного котенка — трансформирует кровать в три сиденья, кивает мне и усаживается за руль, я залезаю в салон.
Именно таким должен быть помощник Лари — глухонемым, работающим за еду, чтобы не выдал секреты босса, если его прижмут зверобогие.
Когда отъезжаем от стоянки на несколько километров, Лари открывает дверцу в фургон, где у него лаборатория, и мы перемещаемся туда. Большую часть устаревшего медицинского оборудования Лари адаптировал к современным реалиям, к нему обращаются даже зверобогие с верхних ступеней — он удаляет им чипы без побочек, и проштрафившаяся элита пополняет ряды черноротых.
Я знаю всех этих людей, ведь у них есть то, что мне нужно — информация, которая может пригодиться в будущей войне. И еще они — единомышленники, отвергнувшие Ваала.
Усаживаюсь в кресло с фиксаторами для рук. Лари врубает лампу, направляет слепящий свет вбок, включает рядок мониторов, расположенных вдоль стен, берет стальной диск с датчиками.
— Что проверяем? Чего ты вообще ко мне приперся?
Прикладываю палец к виску.
— Кажется, у меня чип.
Лари склоняет голову набок, его сияющие глаза вмиг превращаются в льдинки… нет, в стальные скальпели.
— Ха-ха! Кажется? С чего бы?
Снимаю с себя все железное: достаю пистолеты, нож, высыпаю патроны, отстегиваю противогаз, болтающийся в мешке за спиной, рассказывая о своих сегодняшних приключениях. Лари слушает, кивает и почесывает голову.
— Н-да, странно, что зверобогие вообще тебя отпустили. Они уже давно так не делают. Ну да ладно, сейчас посмотрим, где у нас жучок.
Он с улыбкой подносит к моей голове стальной диск, мигающий красными лампочками, и они начинают жужжать, перекрывая шум мотора, меняют цвет на зеленый.
— А бывает так, что чип контролирует носителя? — Скосив взгляд, смотрю на монитор, где появляется мой череп, шейный отдел позвоночника, ребра…
— Не-ет, он просто содержит информацию и служит для идентификации. — После того, как отсканировал ноги, Лари комментирует: — Ничего не понимаю. Вижу только титановую вставку в правой малой берцовой кости. Нет у тебя ни чипов, ни жучков.
Он поднимается, задумчиво смотрит на сканер, как в зеркало. Фургон поворачивает, и мы едва удерживаем равновесие. Лари садится в кресло, потирает гладкий подбородок. Я распределяю патроны по ячейкам патронташа, сую пистолеты в кобуры, нож — за голенище берца, тянусь за вещмешком, поворачиваю голову и замечаю, как по лицу Лари будто бы пробегает волна, стирает с него беззаботность, меняет цвет кожи на мертвенно-бледный. Он глядит с ужасом и, направляя на меня пистолет, шепчет:
— Мама-Иннана…
В этот момент его силуэт вспыхивает красным, в голове появляется знание, что передо мной опасный преступник, которого нужно ликвидировать, и одновременно Лари нажимает на спусковой крючок, но я успеваю метнуться в сторону. Пуля застревает в кузове. Лари не успокаивается. Пятясь назад, продолжает палить в меня, засевшего за креслом, тряска едущего автомобиля не прибавляет ему меткости.
Что за хрень?
Я мог бы уложить Лари, мало того, я безумно хочу… нет, я ЖАЖДУ это сделать, просто руки чешутся, но остатками разума понимаю, что нельзя, во-первых, я его уважаю, во-вторых, он должен рассказать, что со мной происходит.