– Да, точно. Тут так и написано. Занимается аэробикой. Да ты не переживай. Я ее тоже знаю. Бой-баба. Мне про нее директор автобазы случай рассказывал. По-пьяни полез к ней один шофер. Она его так отшила, что тот потом две недели в больнице валялся.
– И то правда. Отдадим ее на самбо. Или на сумо. Ладно, читай дальше, может, и впрямь, все не так уж плохо.
– Петров, таксист. Работает без лицензии. В прошлом году засветился в полицейских сводках. В машине во время обыска нашли бейсбольную биту.
– А бейсбол – олимпийский вид спорта?
– Выясним.
– Дальше. Сидоров Владимир. В пятнадцать лет его с отцом задержали в лесу. Занимались браконьерством. Изъяли два охотничьих ружья. Парню ничего не было из-за малолетства, а отца оштрафовали.
– Замечательно. Будет стрелять по тарелочкам.
– Дальше идут охранник, предприниматель, вахтовик, слесарь, строитель…
– Это восемь. Кто еще?
– Остался некий Фуфыркин. Работал на заводе электриком. Когда завод закрыли, запил. Жена от него ушла. Работал еще в нескольких местах, но ото всюду его выгоняли за пьянство.
– Не нравится мне этот Фуфыркин. Чувствую, все дело испортит.
– Это только один. Не страшно, если среди девятерых человек попадется одна паршивая овца. Думаю, если бы не было этого Фуфыркина, было бы еще хуже. Там (заместитель показал пальцем куда-то вверх) решили бы, что мы смухлевали. А так, пожалуйста – на одного Фуфыркина – восемь отличных спортсменов. Зашиверск – самый спортивный город России.
– Кто тут отличный спортсмен, эти что ли? – мэр указал на папку с досье.
– Ну, не то, чтобы отличные, ну не спортсмены, но во всяком случае, порядочные люди – замялся заместитель.
– В общем так, Фуфыркина надо убирать.
– Да вы что? Я на мокруху не пойду.
– Не пугайся. Убрать его надо только из команды, а так пусть живет. Только вот как это сделать?
– А что, если мы переделаем приказ. Их же по ИНН выбирали? Изменим одну циферку, никто ничего и не заметит.
– И впрямь! – обрадовался мэр – у меня есть доступ к базе налоговой полиции. Сейчас подберем кого-нибудь получше.
– Посмотрим. Тут у него единичка. Можно переделать на семерку.
– Игнатьева Мария Ивановна. Многодетная мать. Семеро детей. Нет, ее не надо. Боюсь, тот вид спорта, в котором она сильна еще не является олимпийским. И вряд ли когда-нибудь будет. Давай дальше.
– Можно тройку переделать на восьмерку.
– Гринько Афанасий Михайлович. Журналист. Этого Гринько я знаю. Ярый оппозиционер и вредитель. Так он только в свою паршивую газетенку пишет, которую никто не читает. А если в спортсмены полезет, поди на весь мир раструбит, что у нас творится тут, в Зашиверске, да не в жизнь.
– Идем дальше. Переделаем пятерку на шестерку.
– Парамонов Мефодий Кузьмич. Пенсионер, 96 лет, инвалид первой группы.
– Этот точно не спортсмен. Ищу дальше.
– Погоди. Ты же помнишь, в приказе написано. Если человек не годится для соревнований, его не берут. Мы ведь не виноваты, что номер этого старичка выпал. Скажем, извините, не можем мы вам отдать Мефодия Кузьмича. А то, он у вас, чего доброго, развалится. И точка.
– А ведь и вправду. Звони в полицию. Пусть ищут этого Кузьмича, и везут на рынок. А Фуфыркина – в шею! Ух, как легко на душе стало! Знаешь, что, Иваныч? Наливай!
Между тем, в комнате, куда свезли будущих участников олимпиады царила атмосфера спокойствия и благодушия. Обитатели ее либо дремали расслабленные алкоголем, либо же были поглощены мечтами о будущем.
Покой нарушил вновь пришедший Николаич.
– Фуфыркин, на выход – ласковым голоском прозвенел он.
Фуфыркин встал и подошел к бывшему коммерческому директору.
– Александр Николаевич, что случилось?
– Произошла ошибка. Вместо тебя поедет другой человек.
– Но, как же? Ведь я готов, я могу поехать. Я справлюсь.
– Я в этом не сомневаюсь. Но, к сожалению, ты не поедешь.
Фуфыркин был убит. Буквально, раздавлен. Низко опустив голову, машинально подхватив протянутую кем-то шапку, забытую, было, на лавке, он направился к выходу. Вид его был настолько жалок, что даже в каменном сердце Александра Николаевича закололо что-то, похожее на совесть.
– Постой, Фуфыркин! – окликнул он.
Тот обернулся.
– На, возьми. Это тебе за беспокойство.
Николаич протянул Фуфыркину несколько банкнот.
Тем временем в кабинет мэра снова вернулось благоденствие. Мэр уже занес рюмку водки, и только собрался опрокинуть ее в рот, как в кабинет вбежал запыхавшийся начальник местного УВД.