Выбрать главу

— Что?!

Пальцы разжались, картина выскользнула из рук Форри.

Диана сбросила с себя платье. На ней оставались лишь кружевной пояс и нейлоновые чулки. Золотистые волосы между стройных ног были очень густыми и длинными; пышная грудь не свисала.

— Может, хочешь взять двоих, заплатив за одну, Форри? — произнесла мексиканка.

Она тоже стянула одежду, оставшись, как и блондинка, в одних чулках, поддерживаемых кокетливым поясом. Острые груди, мохнатый островок внизу живота иссиня-черного цвета…

Форри пятился, пока не дошел до софы.

— Что., что вы задумали?

— Ну, если полиция приедет по вызову, копы найдут совершенно пустой дом, а в нем лишь тебя и двух женщин. Одна окажется без сознания, другая будет ужасно кричать. У обеих между ножек найдут сперму. И уж поверь, Форри, обнаружится, что это твоя сперма! Мы будем покрыты синяками и кровоподтеками, а тебя застанут в голом виде, с явными признаками крайнего возбуждения, не способного толком соображать и разговаривать. В общем, ты произведешь впечатление человека… ну, скажем, обезумевшего от похоти. Что скажешь?

Форри оглядел всю компанию. Теперь они точно скалились. Их усмешки выглядели весьма зловещими. И злобными к тому же! А еще, судя по всему, они готовы беспрекословно выполнять любой приказ Хипиша.

Неужели это не кошмарный сон, а действительность?

Неужели такое может произойти из-за картины? И что за дьявольские создания его окружают?

Он громко произнес:

— Ну-ка прочь с дороги! Я ухожу отсюда! Это моя картина! Вы не сможете меня запугать. Мне все равно, делайте что хотите, но здесь она не останется! Если бы ты решил стать мне хорошим другом, Хипиш, и очень попросил меня, я бы отдал ее тебе! Но теперь — нет! С дороги!

Держа полотно, словно щит или стенобитное орудие, перед собой, он храбро пошел навстречу главному врагу и стоявшей рядом обнаженной блондинке.

ГЛАВА 7

Геральд Чайлд медленно ехал по залитой потоками воды улице. Его дворники уже не справлялись с влагой, покрывшей стекло. Фары выхватывали из темноты отдельные фрагменты окружающего, но плотная завеса дождя не давала как следует разглядеть, что творится впереди.

Другие машины, за рулем которых сидели более легкомысленные уроженцы Лос-Анджелеса, с шумом проносились мимо.

Дорога домой, в Топанга Кэньон, заняла больше двух часов. Пришлось подниматься по извилистым улицам со скоростью десять миль в час. Машина, словно катер, рассекала воду, и она с шумом смыкалась позади. Когда Чайлд повернул к подъездной дорожке своего дома, он заметил автомобиль, стоящий возле старого дуба на другой стороне шоссе. Ну вот, еще одна брошенная рухлядь, подумал он. За несколько последних недель здесь оставили уже семь легковушек одной модели и года выпуска.

Все они стояли под этим деревом, когда он просыпался.

Некоторые украшали пейзаж целую неделю, прежде чем их увозили приехавшие полицейские. Другие исчезали ранним утром через несколько дней.

Чайлд не имел ни малейшего представления, зачем неизвестный оставляет или паркует? — автомобили рядом с его домом. Соседи (по крайней мере те, кто жил по обе стороны улицы) тоже ничего не знали.

Полицейские сказали, что машины, которые они забрали, были угнаны.

Итак, появилась еще одна. Седьмая. Впрочем, к чему спешить с выводами? Автомобиль может принадлежать человеку, приехавшему к соседям. Чайлд скоро это выяснит. Но не сейчас! Скорее в постель и спать!

Дом принадлежал ему, Чайлду приходилось лишь выплачивать налог на собственность. Особняк представлял собой пятикомнатное бунгало в испанском стиле с большим задним двором, где росло несколько деревьев.

Его завещала Геральду тетушка, и после ее смерти в прошлом году он переехал сюда. Чайлд ни разу не видел тетю с 1942 года, когда был еще ребенком, а за десять лет до ее кончины не обменялся с ней и тремя письмами. Тем не менее тетушка завещала ему все имущество. Ее денег хватило как раз на то, чтобы выплатить налоги, а дом стал собственностью Чайлда.

Когда-то Чайлд работал частным детективом, но после роковой встречи с бароном Игеску и исчезновения жены отошел от дел. Сам он довольно скептически относился к собственным дедуктивным способностям. Вряд ли он был хорошим детективом; кроме того, он очень устал от всего, связанного с подобным бизнесом. Лучше вернуться в колледж, стать, скажем, историком, получить со временем ученую степень, преподавать в выпускных классах школы, а потом — в университете.

Гораздо удобнее иметь квартиру в Вествуде, рядом со студенческим городком. Но у Чайлда не хватало денег, да и тетушкин дом и весь район ему нравились — здесь так спокойно и тихо! — поэтому он не стал никуда переезжать. А чтобы сэкономить бензин и избежать сложностей с парковкой, он ездил в колледж на мотоцикле.

Сейчас школа была закрыта на каникулы.

Это была одинокая жизнь. Все время занимали занятия; приходилось содержать в порядке дом и дворик.

Конечно, Чайлд не мог обойтись без дружеского общения, а ночью — без подруги. Время от времени здесь появлялись разные женщины: преподавательницы (его ровесницы или дамы постарше), студентки, а иногда совсем молоденькие девчонки, которых привлекла романтическая внешность Чайлда. Он походил на грубоватый вариант лорда Байрона — только с мозгами неандертальца, добавлял он про себя, когда кто-нибудь упоминал об этом…

Чайлд сознавал, что страдает комплексом неполноценности. А у кого его нет? Хоть какое-то утешение…

Он выключил свет и проверил окна, чтобы быть уверенным, что ни одно из них не открыто. Такие инспекции стали уже рефлексом. Чайлд делал это по крайней мере три раза в день: перед уходом, вернувшись домой и перед сном.

Потом он выглянул во двор. Он был узким; позади возвышалась, нависая над участком, целая гора земли.

К счастью, она еще не размылась дождем и не стала морем жидкой грязи. Вода стекала вниз, заливая двор и поднимаясь до нижней ступеньки заднего крыльца.

Как Чайлд понял из рассказов соседей, раньше холм подбирался еще ближе к дому. Но примерно десять лет назад земля стала сползать и похоронила под собой весь двор, почти достигнув жилища. Тетя Чайлда потратила массу денег, пытаясь убрать мусор, и поставила у основания горы заграждение из бетонных плит и стальной проволоки. Спустя два года, после небывало затяжных ливней, гора все-таки обвалилась снова, однако земля засыпала только заграждение, покрыв лишь шесть футов участка. Тетушка не стала ничего делать, а через год умерла.

Ливневые дожди захватили Лос-Анджелес, Вентуру и округ Оранж. Губернатор решал, стоит ли объявить всю Южную Калифорнию зоной бедствия. Одни дома подмывало, другие затопил сель, несколько машин исчезли в гигантском проломе, образовавшемся на бульваре Вентура. Женщина, ожидавшая автобуса в Лос-Анджелесе, была заживо похоронена под слоем грязи, дома в Пасифик Палисэйдс полностью смывало. Было, правда, и одно утешение никакого смога!

Чайлд пошел на кухню, открыл шкаф, достал оттуда бутылку "Джека Дэниелса". Вообще он пил редко, предпочитая марихуану, но, когда был расстроен, травка лишь ухудшала настроение. Сейчас необходимо успокоить нервы, и коктейль «Тенесси» со льдом прекрасно справится с этой задачей.

Чайлд с трудом, маленькими глотками выпил «лекарство» и поморщился. Но он знал, что чуть позже сможет осушить стакан сразу, не испытывая отвращения. А потом проглотит зелье с удовольствием.

Ну вот, уже лучше. Воспоминания о Вивьен тревожили все меньше с каждой минутой, хотя пережитое и услышанное не давало расслабиться полностью…

…В комнате неожиданно появились трое неизвестных, один из них приставил меч к шее Мабкруф. Явно перепугавшись, она сказала что-то о нарушенном перемирии. Каком перемирии? Чайлд никогда не слышал о нем. Но человек с мечом, судя по состоявшимся «переговорам», имел веские основания обвинить Мабкруф и ее народ — он назвал их огами — в том, что они первыми перестали соблюдать соглашение. Оги поймали Чайлда и плохо обошлись с ним. Это грубейшее нарушение всех условий!