— Теперь-то всё наладится, — я похлопал его по плечу, а затем встал и размял шею. — Где ты там живёшь? На окраине?
— Тридцать километров на юг от столицы, — Леонид потёр ладошки и натурально вскочил со скамьи. Машина остановилась прямо возле нас. — Борис?.. Что с тобой?
Из водительской двери вышел невысокий мужичок, ровесник Леонида. Он не только выглядел уставшим, но и приехал в помятой рубашке без пиджака, что было несколько странно. Со стороны казалось, будто Борис неделю подряд разгружал вагоны по двенадцать часов подряд.
— Ваше Сиятельство, как же я рад, что вы живы! — у водителя намокли глаза. Ещё бы чуть-чуть, и он бы разрыдался на месте.
— Борис, что случилось? Где твои бакенбарды? А пиджак? С Настей всё нормально? — Леонид всё сыпал и сыпал вопросами, а Борис, судя по всему, не знал, с чего начать.
— Ваше Сиятельство… — водитель подошёл к своему господину и опустил глаза. — Тут такое дело…
— Да говори уже! — настойчиво потребовал Леонид.
— В общем… Госпожа Анастасия позавчера вышла замуж.
— Че-е-е-его-о-о-о? — протянул граф и от удивления, сел обратно на лавку. — За кого⁈
— Помните того цыгана Ромку, которому вы сломали пальцы? — прошептал Борис.
— Стоп! А почему позавчера⁈ Поэтому ты так выглядишь⁈ — Леонид понимал, что запахло жареным.
— Если позволите, я начну сначала…
С каждым новым фактом лицо Леонида всё сильнее бледнело, и его можно понять, ведь избалованная дочка пустилась во все тяжкие. Мало того что она связалась с цыганом, так ещё и разогнала почти всех слух, истратив все накопления. Дошло даже до того, что в ход пошли старинные семейные реликвии.
Но и это были лишь цветочки.
Как только Анастасия узнала, что её отец жив, тут же поспешила в ЗАГС. И она не просто вышла за этого Ромку, идиотка назначила его главой семьи, на бумаге сделав графом.
Эта новость привела Леонида в бешенство. Таким злым я его ещё не видел.
Борис несколько раз пытался предупредить своего господина, но его не пустили в госпиталь. А когда Анастасия узнала об этом, то приказала спать в машине и насильно сбрила бакенбарды, которыми так гордился водитель.
— М-да, ну и дела, — подытожил я, глядя на поседевшего Леонида. — Но раз ты жив, то всё можно вернуть. Ну или хотя бы часть. Как минимум развенчать этого самозванца.
— Сейчас же вези нас в Бюро! — прорычал Леонид.
— Слушаюсь, Ваше Сиятельство! — Борис так разнервничался, что забыл открыть дверь своему господину. А когда понял оплошность и поспешил её исправить, мы уже сидели на заднем диване.
— Нет, ну это надо же! Я всего от неё ожидал, но выйти за этого напыщенного гондона⁈ — Леонид открыто негодовал и активно размахивал руками. — Придушу обоих!
— Подозреваю, твоя дочь попала под его влияние. Вот он и выжал из неё все соки, — предположил я, дабы хоть как-то поддержать беседу. А затем увидел бегущую в нашу сторону медсестру. — Похоже, это по нашу душу.
— А? — Леонид выглянул в моё окно. — У меня плохое предчувствие…
— Спрошу, что ей нужно, — я вышел и направился навстречу немолодой женщине в халате. Она несла в руках ни то тетрадь, ни то дневник.
— Успела! Фух, успела, — переводя дыхание, выпалила она. — Вот, возьмите.
— И что это? — я забрал тетрадь и открыл первую страницу. Там находился рисунок карандашом, на котором (скорее всего) я расправлялся с охранниками в шахте. — Довольно неплохо. Очень даже неплохо. Благодарю.
— Я передам вашу благодарность автору, — женщина села на скамью и опустила голову в тщетных попытках отдышаться.
— И кто же он? — я быстренько пролистал и обнаружил ещё дюжину качественных рисунков, описывающих весь наш побег. — Не могу не отметить, что художник чрезвычайно талантлив. А если учесть, сколько дней ему понадобилось на сие творение, ещё и чертовски продуктивен.
— Их нарисовал Семён, — ошарашила медсестра. — Он и правда очень талантлив. С шести лет уже начал зарабатывать первые копейки на жизнь рисунками. Это же надо умудриться в таком юном возрасте выжить на улице… Немыслимо.
— Вот оно как, — я знал, что Семён сирота, но не думал, что он избежал участи оказаться в детском доме и жил всё это время на улице. — У вас нет ручки?
— Пожалуйста, — она достала из переднего кармана карандаш с погрызанным ластиком.
— Будьте так добры, передайте Семёну вот эту записку, — я вырвал чистый лист и написал номер своего телефона. — Как поправится, пусть позвонит. Негоже такому таланту жить на улице. Думаю, мне по силам его куда-нибудь пристроить.