Всё это похоже на секту, но я не придаю этому значения. Мы спускаемся в канализационный люк (я тоже удивился) и продолжаем свой путь по плохо освещённым тоннелям. Тут пахнет морской капустой, а на стенах видны отложения соли.
Проповедник начинает распевать псалмы: «Ты, Господи, упование моё», «призовёт меня и услышу Его», «явит мне Спасение моё».
Глаза привыкают к темноте, и мы начинаем осторожно обходить лужицы с мутной водой. С потолка на губы упала солоноватая капля, мне становится противно, и я сплёвываю. Это кровь?
Под конец пути мы встречаем человека в лохмотьях, в руках у него потушенный масляный фонарь. – Я ищу человека – мычит он. – Ищу.
БОЖЕ
Человек с фонарём пару раз крутанулся на месте и исчез за нашими спинами. Мы с проповедником начали подниматься наверх. К свету троицы, к теплу, идущему от трёх солнц.
Мы вылезли на открытое пространство – большой загон для скота, я оказался на территории старой фермы. Меня немного укачало, так что пару минут я стоял согнувшись. Видел, что меня окружают ботинки чужих людей. Начал поднимать голову и смог увидеть их тела. Человеческих существ было много. Очень много.
Проповедник подошёл к столу с серебристой скатертью, на ней стояла большущая кастрюля. Рядом лежал черпак, который тут же оказался у Джима Джонса в руках. Люди начали подходить и получать порцию напитка из чана. У каждого из них был пластиковый стакан, Джонс резво разливал по чашкам красную жидкость. Доставалось каждому.
Люди пили и отходили в сторону. Наконец он позвал меня. Мне приготовили особый стакан, жидкости в нём было больше обычного.
Я увидел, как окружающие нас люди закашляли и упали на землю. – Умерли – сказал мне проповедник.
– Это конец? – спросил его я.
– Да – только и ответил он.
Я выпил жидкость и вскинул руки к небу. «Свершилось».
***
Целую неделю в замызганном подъезде стоял страшный запах. Тут воняло и раньше, но этот запах… Превзошёл все остальные. Тухлые яйца, мокрые носки, пропавшая селёдка. Казалось, что эта вонь пробирается под кожу.
Полиция и МЧС вскрыли одну из дверей, за которой оказался разложившийся человек. Это был инвалид, про существование которого «забыли» родственники. Так он и умер на своём диване. Парализованный, ослабевший, разложившийся от деятельности бактерий.
Священник, проходивший мимо, вздрогнул. Стоя у подъезда он читал молитву, пока скорая выносила пахнущие останки. Все остальные молчали. Говорить было нечего.
Наконец тело погрузили в машину скорой. Священник перекрестил её и в последний раз прошептал:
– Ты, Господи, упование моё.
«Преступление без наказания»
Это сука вопит. Эта тварь орёт. Это нечто лежит и издаёт нечленораздельные звуки. Вопли, слюна, отрыжка ярости.
Полный пи*%ц.
Какая же она мразь. Представьте себе: тело под 80 килограмм; тушка лежит на диване и не может встать. Ноги скотины сломаны.
Бедренные, блин, кости. Сломаны.
Больше она не сможет ходить, больше она не сможет прыгать. Только лежать, только озираться по сторонам, она может делать только одно – высасывать чужую жизненную силу.
Какая же она тварь.
А я? А я что? Я люблю ужасы, этот жанр влечёт меня. Ужасы – это стройная проститутка, глаза которой наливаются похотью. Я хочу их, хочу слиться с ними, раствориться в их объятиях.
Кровь брызжет на экран, маньяк в белой маске потрошит подростков. Убийцы в фильмах могут делать всё, у них полная свобода действий. Да блин, у них монополия на насилие. Как же круто!
Ужас – это не вампир, который пытается тебя укусить. Страх – это не побег от несуществующего призрака. Боль – это не попытка вырваться из когтей оборотня. Ужас встроен в нас самих. Мы боимся неизведанного, чего-то внешнего, но тем не менее близкого нам. Иногда мы боимся самих себя.
– Должен должен должен – кричит она – я тебя родила, я тебя кормила. Ты должен мне по гроб жизни. Будешь ухаживать за мной. БУДЕШЬ
Ужас может быть повсюду; если ты понимаешь, что способен на большее, то в этом уже может крыться ужас. Иррациональные мотивы, странные желания, голос внутреннего зверя. Как это можно назвать? Чего вы боитесь больше всего?
Боитесь ли вы проснуться и увидеть своих близких без голов? Увидеть, что у них нет пальцев. Увидеть кишки, растянутые по всей комнате.
Может это вы сделали? Это ты взял нож и устроил резню, а?
Эта падла продолжает кричать, а я не обращаю внимания. Я философ, философ страха, исследователь ужаса. В этом году должна состояться защита моей диссертации. Ей не хватает всего одного штриха – хорошенького практического примера.