Правильно – идти в центр реабилитации.
Один шаг, второй, шестой. И вот ты уже сидишь в круге таких же бедолаг, как и ты сам. Они смотрят на тебя с недоумением и с некой подозрительностью. «Издевается он что ли? » У кого алкоголь, у кого никотин, у кого хуже.
И рядом я – человек, который мучается от воспоминаний. Жаждет душевного тепла, ищет любви и поддержки.
Все о чём-то говорили, увлечённо беседовали, обсуждали свои успехи. На меня всем было побоку. Мои проблемы и яйца выеденного не стоят. Это же всего лишь память, не героиновая ломка ж.
Стою в стороне, обдумывая свои планы на дальнейшие дни. Что-то подсчитываю, продумываю варианты. Кисну – одним словом. Прикрываю глаза, чтоб помассировать их. Открываю – вижу его.
Ко мне подошёл координатор сего мероприятия. За стёклами его очков виднеются зелёные огоньки. Может показаться, что сам гуру трезвости находится под чем-то. Очень уж он возбуждённо выглядит.
– Р ’льех? – спрашивает он украдкой.
– Чё? – я аж опешил.
Магистр здорового образа жизни начал хохотать. Долго хохотал, минуты три. Всё это время я стоял и тупил, глядя на его довольную физиономию. Мне захотелось покинуть это место, да сделать это поскорее.
– Стоп, не спеши – наконец сказал он. – У меня есть «таблы». Они помогут. И с памятью, и не только с памятью. – Какие ещё «таблы»? – говорю я. – Я же не наркоман, зачем мне таблетки грызть?
Я, конечно, слышал, что есть какая-то программа, когда клин клином. Но мне это совсем не нужно. Сменить одну заразу на другую? Это не про меня. Лучше и дальше киснуть, чем сидеть на синтетике.
– Ты всё неправильно понял – говорит мне этот доморощенный коуч. – Это особые «таблы». Они не вызывают привыкания или ещё чего. Уже одна таблетка способна открыть тебе глаза. Не только Р ’льех увидишь, но и многое другое. Результат гарантирую.
– Пусть так – говорю. Денег у меня всё равно нет. Всякие там «таблы» мне не по карману. Я развёл руками в сторону, собираясь уходить. Стрёмным всё это казалось. Очень.
Берёт он значит мою руку и осторожно вкладывает в мою ладонь какую-то белую пилюлю. Сворачивает мою руку в кулак и хлопает по ней сверху. Потом он глядит мне в глаза, улыбается и подмигивает:
– Прими на улице. Будет улётно.
Зелёные стены помещения сменились на серые текстуры улицы. Из духоты я нырнул в какое-то мокрое и склизкое пространство.
А шёл дождь. Это особенно сгущало краски в нашем городишке, который из-за этого получил прозвище «Аркхэм». Но так называли его немногие, только самые прогрессивные.
Стою, смотрю на тучи, приподнимая вверх руку. Пытаюсь рассмотреть таблетку, перекатываю её, нюхаю. Зачем-то тру об щёку. Солнце на секунду взглянуло на меня, облизав белую бляшку грязным жёлтым языком. А потом я её проглотил.
И всё сразу понял.
***
Реальность перестала существовать. Окончательно. Я шёл по разбитой дороге, попутно смотря на ряды могил. Вдалеке пританцовывал официант, стоя у маленького белого столика. Я зашагал к нему, привыкая к дополненной картине мира.
– Это вам – сказал он мне и улыбнулся.
А на столе лежал всякий хлам: провод от стационарного телефона, бутылочное горлышко, баллончик жёлтой краски. И пакет «пятёрочки». Официант потёр свои белые ладони и осторожно сложил всё в кулёк, даже не думая о том, что битая бутылка может с лёгкостью его разорвать. Но нет, она не могла.
Тут были свои законы.
– Вам туда – сказал официант, указывая на небольшой сарай. Он был бирюзового цвета, а вокруг росла красная трава. Контраст был такой, что глаза начинали болеть моментально. Так что я прищурился и начал идти к своей цели.
На фоне играла классическая музыка, идти было увлекательно. Я старался топать в такт пианино. Ох уж Чайковский! Вот даёт мужик.
Меня переполнило какое-то возбуждение, огорчение, сожаление. Без раздумий я нырнул в сарайчик и достал из пакета упругий провод. Мне было понятно, что я должен с ним делать. Легко и просто – задушить одного из своих «обидчиков».
Спиной ко мне стояла женщина, что когда-то сделала мне больно. Волосы у неё были коричневого цвета. На лице точно были веснушки, но сейчас их было не видно. Я подошёл к ней и накинул провод на шею. Минут десять не хотел отпускать обмякшее тело. Старался полностью вытравить воспоминание из своей измученной души. Душил его, а потом топтал ногами.
От приступа духоты стремительно выскочил из сарая, старясь вдыхать полной грудью. В стороне, метра через 3-4, сидел паренёк, что кинул меня. Его рот жевал красную травинку, он считал левой рукой проплывающие луны. Облаков на небе тут не водилось.