Лица их начинали светиться, так как видели они больше остальных. Скоро таким стану и я. Нет, мы. Мы с братом станем такими.
– Никуда я не пойду – только и сказал мне брат. Он вклинился в группу смеющихся людей и растворился в шумной толпе. Мышцы моего лица начали дрожать, чувство гнева объяло меня. Хотелось что-то крикнуть непутёвому родственнику вслед. Сдержался.
Оставалось пойти спать, набраться сил, приготовиться к самому трудному отрезку пути. «Верую в великий Хеврон, ибо пилигрим я. Аминь».
Глаза буравили темноту моей палатки. На веки ложились причудливые образы, сначала они были серые, потом побелели, а потом каждый из образов завихрился и превратился в жёлтый лист. Я моргнул, отгоняя наваждение. Наступал новый день.
***
Брата нигде не было. Я разминал свои мышцы, собирая в рюкзак всё самое необходимое. Кое-какие ненужные вещи я собирался оставить в деревне. Теперь мне нужно идти налегке. Рассчитывая силу каждого шага. Оставляя пространство для манёвра и сердечной молитвы. Я пилигрим. А вот брата всё ещё нет.
Он где-то там, с ними.
Многие меня покинули на этом пути: родители, жена, друзья, знакомые. Я всегда чувствовал себя изгоем. Каждый мой день начинался с горячей молитвы, если бы не Он, то я бы давно сдался. Особенно сейчас, когда меня бросили в очередной раз. Только за один подъём я потерял двоих человек. Сейчас же их стало трое. – Господи! – крикнул я.
Оказалось, что брат ночью нашёл себе друзей, встретил хорошенькую девушку. Стал частью какой-то общины. И всё за одну ночь! Всего лишь пара улыбок со стороны чужих людей, и он забыл родную кровь и плоть. Забыл, что мы пытаемся совершить невозможное. Забыл про все наши идеалы.
В ярости я отбежал в сторону, круша горшки и опрокидывая столы. Глупцы! Заложники материальных благ! Правильно говорил пилигрим по имени Йешуа – «пусть мёртвые хоронят мёртвых».
В их головах только эфемерное и телесное. Земное, людское, смертное. Я не оставлю это так. Не оставлю! Разгорячённый подбежал к обрыву, начав вдыхать горный воздух. Мне нужно было успокоиться. Хотелось очиститься, умыться родниковой водой. Смыть грязь предательства. Очередного.
Так я и стоял, всматриваясь в огромные белые облака. В мозгу кипела обида и печаль. Я даже и не представлял, что мне делать дальше. Как быть? Я пилигрим. Мне НУЖНО подняться на эту гору. Я обязан это сделать.
Сзади послышалась шаги. Ко мне шёл бородатый старец, облачённый в белый балахон. На его шее висела золотая цепочка. Некоторые пальцы были украшены яркими камнями. «Один из этих – святых». Так я сначала подумал.
Старец так степенно шагал, что было невозможно оторваться от этого зрелища. Странности же начались с самого его появления: синим огнём вспыхнул куст, мимо которого он проходил. Дальше-больше.
– Привет, Ваня – прогромыхал он.
Ну и голосище. – Здравствуйте – сказал ему я. Возможно он пришёл меня отчитать за мой погром. Имя же выведал у брата. Ну ничего, сошлюсь на пророческий экстаз. Эта отмазка должны была сработать.
– Чего грустишь? – спросил он. – Жалеешь себя снова?
Вот так дед. Видимо святость может и по мозгам хорошо ударить. Его разве просили проводить со мной нравоучительные беседы? Нет. Тогда чего он ко мне пристаёт?
– О чём вы? – говорю ему. – Вам нужно что-то? Если речь про погром вести будете, то это от религиозной экзальтации. Силён дух Мойше в этом месте. Да так, что я аж контроль на время потерял.
Странный дедок скривил рот, делая вид, что мои слова его задевают. – Ты меня за дурака не держи. Мне всё и про всех известно. Про тебя, в том числе, мы с тобой каждый день общаемся через псалмы.
Брови мои покачнулись от удивления. Комплекс Бога что ли? О чём он мне тут говорит? Какая-то жалость к себе, ещё и общение какое-то выдумал. Сумасшедший видимо. Я решил покинуть это место, улизнув от дурацкого разговора.
– Эээ – начал я – мне пора. Хеврон сам себя не покорит. А делов у меня ещё много. Спасибо за беседу. Ммм, пока-пока. Я уже был готов стартануть с места.
– Так ты ничего и не понял – голос старца стал подобен раскатам грома. – Я Творец Хеврона, я Создатель ваш. Это ко Мне ты рвёшься всю свою жизнь.
Мне было тяжело стоять, ноги подкосились и уронили тело на пол. Я обхватил голову руками, стараясь не потерять остатки кипящего разума. Лицо старца сейчас светилось огнём. Было видно, что внутри его тела разливается озеро света.