Я не понимал, отчего она так долго смотрит вдаль, и что именно пытается найти в этой дымке на небосводе, которую ей, по сути, не под силам увидеть или почувствовать. Я мог наблюдать и знал сущность этого явления, но девушка… всего лишь смертная…
Эта пелена была копотью душ. Она возникает на местах огромных побоищ, где сложили свои головы большое количество людей. Из-за огромной массы погибших Ангелы и Демоны не успевают сортировать и забирать души с собой, поэтому перераспределением занимается сама Смерть в спешке и гневе, оставляя после себя копоть. Она зла, что никто не помог людям, позволив умереть им раньше дозволенного срока. Другими словами, эта дымка – доказательство существования Смерти, её тусклый след. Настолько тусклый, что даже не всем Древним удается различить эту пелену.
Девушка с каким-то унынием и пугающим спокойствием рассматривала след Смерти. Что-то волновало её, но я не был уверен, что это именно похороны. Ведь она даже отказалась свидетельствовать захоронение и придаваться печалью по примеру многих других гостей, приехавших помянуть память погибших графов.
В этот день никто не увидел её слез. Ей хватило лишь нескольких минут у могилы своей служанки, после чего она поспешно скрылась от посторонних глаз. Одни осуждали её за такое равнодушие, другие - жалели и были уверены, что произошедшее стало таким тяжелым ударом для графини, что та не смогла выдержать этого. Но я-то точно видел, что ей не нужны были ни жалость, ни осуждения. Она желала одиночества. Мечтала скрыться ото всех, замкнуться в себе и не позволять более никому вторгаться в её маленький, опустевший, внутренний мир.
Девушка вздохнула и провела кончиками пальцев по надгробной плите. Она еще пару секунду пыталась понять природу пелены, а затем перевела взгляд на могилу. О чем сейчас её мысли? Скорее всего, она размышляет обо мне, но отчего ей в голову взбрело вспомнить именно меня?
Девушка помедлила, а затем не спеша побрела вперед, обходя могилы своих дальних родственников и далеких предков, бегло читая их имена. Я, находясь, всё это время за спиной графини, точно тень, последовал за ней. Её длинные, распущенные волосы развевались на ветру, и как бы служанки не старались уговаривать свою миледи одеться подобающе и не позорить память своей многоуважаемой семьи, она только кричала и угрожала обрезать свои локоны под корень.
- Ох, Тен-тен, была ты сейчас рядом, то усмехнулась бы моим мыслям, - вдруг засмеялась искренне графиня, точно не была ни капли убита постигшим её горем. - Что эта пелена? И где эти глаза?… – тихо, почти шепотом, у себя самой спросила она вслух.
Как же ярко святилась её душа! Каким сладким запахом обладала! Насколько чиста она была… Соблазн был велик… Подойти и забрать эту душонку, полакомиться ей, пообещав себе затем, что такого больше не повториться. А потом, в слезах, мечтая искупить свою вину, клятвенно заверить брата, что это было в последний раз… и встретиться с его темными, полными боли глаза…
Нет. Я обещал… обещал и брату, и себе.
Больше она ничего не сказала и больше не устремила свои глаза вдаль, стараясь понять природу этой дымки. Графиня точно сдалась, не желая больше ломать голову над этой головоломкой. Вскоре за ней явилась прислуга и умоляла её одуматься и посетить хотя бы столовую, где проводятся поминки. Однако миледи неизменно стояла на своем, и что «нет никакого смысла присутствовать там, где оплакивают тех, кого оплакивать нельзя». Я точно не понял, что именно она имела в виду под этими весьма странными словами.
Тем не менее, она вернулась в поместье и тут же заперлась в своей комнате, не позволив никому наблюдать её жуткую истерику. Я был единственной живой душой, находившейся в этот момент рядом с ней. Девушка не плакала, а лишь кричала, ходила по комнате, разбивала последние хрупкие и драгоценные вещи, оставшиеся после разбоя, и разыскивая повсюду ножницы. Она еще не знала, что все острые предметы были специально убраны из её покоев. Скорее всего, слуги боялись её самоубийства.
После долгих скитаний по дому, криков и истерики, ей всё-таки удалось найти эти проклятые ножницы. И вновь закрывшись в комнате, она обрезала свои волосы, как и обещала своим слугам. Её красивые локоны теперь были разбросаны по всей комнате. С ужасом наблюдая эту картину, я понимал, что только мне приходится так сильно жалеть об этой потере. Она пристально разглядывала себя в зеркале и никак не могла успокоиться. Остриженная под мальчишку, в грязном старом платье, замкнутая и все же убитая горем…
С тех самых пор я оказался в её плену. Она поймала меня, захватила, и теперь не отпускала. Я практически преследовал её днем и ночью, оставаясь незамеченным. Мне казалось, что вокруг неё крутится весь этот жалкий мир, и она - это единственная причина, по которой он всё еще существует.
Я никак не мог забыть этих тихих слов, которые она сказала мне в ту ночь. Я до сих пор слышу в своей голове её тонкий, но такой твердый, полный силы и власти, голос.
Смешанные чувства. Я ненавидел себя за то, что спас её, но мне ни секунду не приходилось жалеть о содеянном. В моей жизни наконец-то появилось что-то интересное, любопытное и интригующее, но это стало своеобразным бременем; появилось желание жить, а не существовать и наблюдать, как гниет этот мир, утопая в ненависти. Однако эта тяжесть не давала мне покоя. Точно так же, как в моем прошлом, в том хаосе, где я познал всю красоту и уродство мира вместе с Пророком.
В этой девушке не было ничего того, что губит человечество. Нет ненависти, нет лицемерия, нет потребности в убийствах. Её душа чиста, и любой Ангел будет брызгать слюной от гнева, глядя на эту невинную овечку. Ну, а Демон в свою очередь уже изнемогал бы от голода и желания полакомиться сладким кусочком.
Не смотря на то, что я Древний Демон и по всеобщему мнению должен быть злым, кровожадным и убивать всех и вся на своем пути, сжирая человеческие души, я не таков. По крайней мере, теперь я не таков.
Да, эта девушка имеет скверный характер, но ни одного греха она не вынашивает в своем сердце.
Она не такая, как все. Ей довелось увидеть во мне что-то большее, чем просто зло, исходящее прямиком из Ада. Она увидела во мне кого-то, кто был Ангельски чист, увидела мое далекое прошлое…
Возможно, что страшное насилие, которому она стала свидетельницей, пошатнуло её здравомыслие, и мысли её перепутались. Хотя такой вариант я старательно избегал.
Я поморщился. После того дня я наблюдал за графиней днём и ночью, не подпуская ни к ней, ни к её поместью, ни к близлежащим городам никого, кто бы мог нести в себе угрозу. Убивал каждого, кто казался мне опасным. Я не мог допустить даже мысли о том, что кто-то причинит ей новые страдания. Каждую ночь я стоял у её постели, смотрел на её чуткий сон и светящуюся в темноте душу, размышляя о времени, которое я ей бескорыстно отдавал.
В ней идеально сочеталась грязь её мерзкого характера со святостью души. И не владей она ею, то я бы вряд ли оставил её в живых. Это была головоломка для моего разума, и это просто сводило меня с ума.
У меня начиналась ломка, стоило мне отойти от этой душонки дальше, чем нужно. Мысли о том, что я не могу без неё, начинали преследовать меня по пятам, и я возвращался к ней снова и снова. Её душа не отпускала меня…
Я не знал её толком, встретил впервые, и испытываю чувства скорее к душе, нежели к ней самой. К её святости… Меня ведь не так сильно интересовали её слова, её внешность или отношения к другим людям, хотя порой это служило неким развлечением. Я не испытывал ни ревности, ни теплоты по отношению к ней, никаких человеческих чувств. Лишь её душа значила для меня что-то, и напоминала о чем-то, что осталось в далеком прошлом. Это самое нечто постепенно отогревало моё ледяное сердце.