Но будущее важнее настоящего. Все еще может снова измениться. Бриару двести шестьдесят лет, но для мага его силы это ничто. Даже в корониевой камере, без чародейной подпитки он проживет еще минимум век.
Более чем достаточно, чтобы закончить главный труд жизни.
Вот уже одиннадцатый год Бриар писал книгу. Одну и ту же, все заново и заново. Рвал листы и кидал их в камин – тот горел круглый год, хотя Парифаген расположен на экваторе.
Идея этой книги появилась у Бриара незадолго до войны. Поначалу он даже посчитал идею глупой – настолько вразрез она шла с тем, чему учили Бриара всю жизнь. Ему долго не верилось, что в его рассуждениях нет ошибок.
Но их, кажется, действительно нет.
Магия проста. Многие этого не понимают, но магия очень проста. На протяжении всей своей истории волшебники искусственно ее усложняли и запутывали, чтобы добиваться лучших результатов, но это не более чем сложные и запутанные костыли.
Они действуют, эти костыли. Они работают. Но все то же самое можно делать и очень-очень просто. Одним волевым усилием. Прямым контролем маны.
На самом деле больше ничего и не нужно.
Но чтобы прийти к этой простоте, вначале нужно освоить магию сложную. Парадокс, но чем она сложнее, тем легче большинство чародеев ею овладевают. Длинные зубодробительные заклинания. Календарно зависимые ритуалы со множеством переменных. Многосоставные эликсиры из редчайших ингредиентов. Артефакты, которые куются годами.
Все это сложно – но легче для восприятия. Слишком уж слабо духовное начало в смертном существе. Чтобы его расшевелить, чтобы взрастить в индивиде искру волшебника, приходится прибегать к поистине нелепым психологическим ухищрениям.
А то, что все это просто костыли и декорации, что на самом деле ничего этого не нужно... к этому приходят немногие.
Бриар изучил эти костыли и декорации, как никто. Не ради пустой почести его титуловали Всемогущим. Он и в самом деле аномально могущественный волшебник. Он владеет невероятным количеством заклинаний, ему подвластно огромное множество родов магии. Он умеет применять даже чары Света и Тьмы – причем одновременно.
До Бриара считалось, что подобное невозможно.
И последние одиннадцать лет он пытался сформулировать заветную мечту чародеев – универсальное заклинание. Искал способ свести всю магию к нескольким словам, а в идеале – к одному слову. Такому слову, которое будет действовать в любых устах, у любого человека.
У него получалось это частично. Идея ускользала. Вертелась совсем рядом, давала увидеть то хвостик, то лапку... но целиком не показывалась. Бриар исписывал все новые листы – благо в бумаге его не ограничивали.
Экспериментировать с волшебством в корониевой камере – паргоронский труд. Даже Бриар не мог здесь колдовать. Чакры отказывались обрабатывать ману. Пшикали, как пустые гориски.
Но в том-то и дело, что идея, которую он пытался поймать, обещала решить эту проблему.
На первый взгляд казалось, что Бриар создает обычные волшебные свитки. Самое простое дело, даже рядовые волшебники без труда их производят. Начертать заклинание, влить мановый заряд. Элементарно. Первый свой свиток Бриар сотворил двенадцати лет от роду. Его всегда интересовала эта методика.
Но свитки – одноразовые. Они одноразовы по определению. Их нельзя даже перезарядить – мана пропитывает сам материал, содержится в бумаге или чернилах. Истраченный свиток либо рассыпается, либо становится чистым – зависит от методики.
Артефакты – дело другое. Они многоразовые. Гораздо сложнее свитков, зато многоразовые. Однако мана им все равно нужна, без нее никуда. Если артефакт получает ману от владельца, в корониевой камере он точно так же бесполезен. А если тратит собственный запас, тот рано или поздно закончится.
Но что если найти... альтернативу?
Здесь и сейчас, на одиннадцатый год заключения, Бриар Всемогущий наконец отыскал решение. Пока еще это не универсальное заклинание, далеко нет. Но это первый шаг к нему.
Вечный волшебный свиток. Неограниченный. Действующий в любых руках.
Невозможно?.. О, Бриар уже не раз делал то, что считалось до него невозможным.
Причем он сотворил этот свиток в корониевой камере. Неспособный колдовать.
И в том-то и дело, что он не колдовал. Не применял активную ману. Не выпускал из себя заклинаний.
Вместо этого он заклинание... оживил. Аномально могущественный волшебник, он сумел сконцентрировать магический импульс в конкретном участке астрального тела – и отделил этот участок. Перенес его на лист бумаги – и позволил жить собственной жизнью.
Одушевление – самый простой процесс на свете. Бесхозные искры сознания носятся повсюду мириадами. Какая-нибудь крохотная паучиха откладывает тысячу яиц – и в них возникает тысяча душ.