– Нельзя, – ответил Огнев. – Уровень опасности «красный». Значит, и одежда должна быть соответствующая. На вас надеты специальные костюмы.
– А как мы в них друг с другом разговаривать-то будем? – спросил Николай, глядя на всех сквозь пластиковое стекло маски.
– Внутри есть небольшая рация, настроенная на одну волну, – пояснил Доцент. – Вот здесь динамик, слышать друг друга будем хорошо. Да и не такой уж и толстый материал: если достаточно громко говорить, то и без рации нормально будет. Костюмы способны защитить от вредного воздействия биологических жидкостей, микробных взвесей, пыли и прочих веществ, через которые возможно заражение. Категорически запрещено его снимать.
– А если порвется? – спросила Аглая.
– Тогда вы попадаете в зону риска, – хмуро ответил Максим.
– Да не беспокойся ты так, – махнул рукой Остроушко. – Нас Большаков уже проинструктировал, и не один раз. Мы все помним.
– Хорошо, тогда готовимся к посадке.
– Входим в зону-два, – сообщил пилот, и вертолет начал снижение.
– Мы разобьемся! Разобьемся! – вдруг истошно закричала Аглая и начала вырываться из кресла. Но ремни безопасности, которые заботливо затянул Доцент со всей своей молодецкой силой, не давали ей этого сделать. – Упадем!
– Без паники! – крикнул Огнев, но девушка его, кажется, не услышала. – Успокойтесь!
– Заткнись, дура! – рявкнул Николай.
Макс глянул на него, но сказать ничего не успел – вертолет дернуло так сильно, что с Доцента слетела маска.
– Ох ты ж! – выругался тот и потянулся за ней.
– Нет! Стой! Запасная! – закричал Макс.
Березин оказался понятливым и быстро достал из заплечной сумки запасной комплект защиты.
– Зона-один! – сквозь ругань и маты проинформировал пилот.
– Я не хочу умирать! – заплакала Полунова, окончательно потеряв над собой контроль.
«Что же будет, когда мы в Зону пойдем?» – с тревогой подумал Макс, глядя на девушку.
В окне показались верхушки деревьев – вертолет начал маневр на посадку.
– Ребята, держитесь! – крикнул пилот. – Не из мягких…
Громыхнуло. Заскрипел винт, а потом пассажиров подбросило вверх. Ремни больно врезались в плечи, оставляя после себя кровоподтеки и синяки.
– Сели! – раздался из динамика радостный голос пилота.
Макс достал карманный персональный компьютер в форме небольшого планшета, сверил координаты приземления с фактическими. Ушли на три километра южнее.
– Шеф, а как насчет… – нажав на связь с пилотом, начал возмущаться Огнев, но тот его перебил:
– Ты видел, какие тут аномалии?! Скажи спасибо, что хоть сюда доставил. Дальше лететь – гиблое дело. Точно разобьемся.
– Ты нам маршрут на три километра прибавил!
– На шесть, если быть точным, – тихо поправил его Доцент.
– Что?!
– Вы карту смотрите в масштабе не один к двум, а один к четырем, тут получается шесть километров.
– Охренеть!
– Дальше не полечу! – поспешно вякнул из динамика пилот и отключился.
– Вдвойне охренеть!
– Приземлились, да? – начала приходить в себя Аглая. – Отстегните, пожалуйста.
– Кричать не будешь? – поинтересовался Березин, подходя к девушке.
– Не буду, – смущенно улыбнулась та. – Я просто сильно испугалась! Думала – упадем. С детства боюсь перелетов.
– Ну что, идем? – хмуро спросил Остроушко, закидывая на плечо автомат и рассовывая магазины по карманам.
– Идем, – буркнул Макс, собирая вещи.
Снаряга оказалась не такой легкой, как думалось. При первом беглом осмотре, там, на базе, все наивно полагали, что четыре сумки – это не так уж и много. Но здесь они превратились практически в неподъемный груз. К тому же неудобный и по своим габаритам.
Доцент закинул себе на горб две сумки, самые тяжелые. Аглая, хоть и подрывалась тащить какую-нибудь ношу, была категорически отстранена – слишком тяжело для нее, да и нельзя было допустить, чтобы оборудование и пробоприемники повредились вследствие случайного падения. Остроушко наотрез отказался помогать, сквозь зубы цыкнув, что у него совсем другие задачи. Пришлось оставшиеся две торбы брать самому Максиму.
– Пойдем по этой пологой местности, – сказал он, удобнее распределяя вес в руках. – Потом… Николай, ты чего там?
Остроушко сидел на корточках и что-то рисовал на земле.
– Чего это он? – шепотом спросил Доцент, подойдя ближе. – Потерял, что ли, что-то?
– Зона – это не просто местность, чуть отличающаяся от других территорий, – произнес тот не своим голосом. – У Зоны есть душа. Зона – жива. И, как любое живое существо, она может быть злой, а может и доброй. Поэтому всегда, прежде чем начинать путь, надо задобрить ее.