«Вы должны уметь работать в любых условиях, днем, ночью, в туман, дождь, снег, мороз и жару.»
Тимур, скрипя зубами, выполнял указания. Все его нутро начало противиться, возникло стойкое чувство отвращения к оружию, стрельбе и боевым действиям. Но выбора нет, если он не будет этим заниматься, то на его место поставят другого, которому это может понравиться. Он не будет понимать вынужденной необходимости таких тренировок, начнет романтизировать милитаризацию, возомня себя воином. Только сейчас до Тимура начал доходить смысл фразы, которую часто слышал в детстве от отца, посвятившего всю жизнь службе в армии: «одержать сто побед в ста битвах — это не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения — вот вершина.» Отец цитировал древнего китайского стратега и мыслителя Сунь-Цзы, написавшего одну из главных военных «библий» — «Искусство войны», экземпляр этой книги занимал почетное и самое видное место на книжном шкафу в гостиной.Еще тогда, в четвертом веке до нашей эры, полководцы древности понимали, что путь силового решения проблем — тупиковый, но за все прошедшие столетия человечество так ничему и не научилось.
19.58 по московскому времени
Поселок Криница
Посмотрев еще раз на экран планшета, Прайс сверил показатели в таблице с цифрами на мониторе производственного конвейера. Отлично, идет опережение графика. Команда работников, быстро втянулась в процесс, и уже успели оптимизировать скорость работы. Даже в алгоритмах Лесного можно что-то улучшить.
Осталось проверить реактор и можно ехать домой. Больше всего хочется залезть в душ, простоять минут десять под кипятком, чтобы все тело превратилось в распаренное желе и рухнуть в постель. Представил запах чистого постельного белья, которое заранее поменял утром. Но все это только мечты, работы в «Истоке» непочатый край, никто за него не будет разгребать весь массив полученной из «Нуклия» информации, никто не займется подключение новых дронов к системе безопасности.
«Нет, так нельзя, надо с этим заканчивать. Уже не вывожу тянуть все в одиночку. Завтра отберу несколько человек, кто хоть немного понимает в IТ, и начну обучение. Мне нужны помощники. Вот какого черта я раньше об этом не подумал? Правильно говорил отец, моя проблема в том, что слишком много на себя беру, переоценивая свои силы. Надо распределять обязанности, а не рваться все выполнять самому. Будь я умнее, уже трудился бы целый штат, и я со спокойной душой смог бы отлучиться на вылазку в „Проталий“, а теперь все зависит только от Кира, успеет он вернуться или нет.»
Оставив конвейер на попечительство работников, Прайс поднялся на лифте в центральный холл. Уже привык к стерильности внутреннего убранства резиденции Лесного, не режет глаз и не вызывает недоумение. Звуки шагов отражаются в пустом помещении эхом, создавая ощущение, что следом за тобой кто-то идет. Знакомый маршрут по уходящему вниз коридору, круглая дверь и комната со стеклянной стеной. Когда оказался здесь первый раз, еще в июле, увлеченный видом реактора на управляемом ядерном синтезе, не заметил неприметную верь в правом углу, за которой скрывался проход в реакторный зал. Белые створки сливались с такими же снежными стенами, зазоры настолько узкие, что лист бумаги не влезет. Только приложив руку к дактилоскопическому датчику справа на стене, который тоже ничем не отличался от всей поверхности, прямо как на экране смартфона, можно понять, что это дверь.
Надев защитные очки, вошел внутрь. Высота потолков в реакторном зале просто монструозная, скорее всего помещение занимает всю глубину подземного бункера резиденции. Из-за белого цвета сводов и яркого освещения, создается впечатление, что над головой вообще ничего нет, что зал уходит в бесконечное белое небо. В центре — «Лимон», как его называет Лесной. Сферическая прозрачная колба в окружении шести сверхмощных магнитов, удерживающих плазму в узде. «Звезда в бутылке», так он про себя называл это чудо науки. Прайс, смотря на своеобразный стелларатор[1], часто задумывался, из чего созданы стенки камеры. С виду простое толстое стекло, но даже если учесть, что плазма находиться на расстоянии от стенок, то нагрев за счет излучения все равно должен быть колоссальный, ни одно, даже сверхзакаленное стекло, не способно выдержать такие температуры. Стелларатором Стив называл реактор больше по типу работы, хотя на самом деле он от него далек. В реакторах данного типа используют камеру тороидальной формы, что обусловлено характеристикой Эйлера-Пуанкаре, только такая форма позволяет создать управляемое магнитное поле во всех направлениях и избежать утечек плазмы. Но Лесной смог обойти этот, казалось бы, фундаментальный принцип, и создал камеру реактора в сферической колбе, отчего очаг плазмы напоминает мини копию Солнца, то же яркое свечение, крошечные протуберанцы, вспышки и пятна с относительно более низкой температурой. Это зрелище всегда завораживало Прайса, заставляя замереть и неподвижно глазеть. В это время в голове крутилась только одна мысль — «мы покорили энергию звезд!». Если до «пурпурного» человечество не достигло даже первого типа цивилизации по шкале Кардашева, с потреблением энергии в двадцать два с половиной петтаватта в час, то с такими реакторами и полным переходом на аккумуляторные носители энергии, прогресс сразу поднимался до второго типа. А это означает, что открыты перспективы изучения дальнего космоса и просто неограниченный потенциал научных исследований на самой Земле.