Фридрих, поматывая головой, сквозь сливающиеся и разбегающиеся картины окружающего вдруг увидел, что он стоит прямо под той самой странной конструкцией на крыше. И с неё, издавая тот самый скрип, опускается верёвка, на конце которой раскачивается гигантское ведро. Фридрих недоумённо проводил глазами ведро, мягко опустившееся дном на траву у стены морга прямо перед его ногами, и снова поднял лицо на звук голоса, громыхающего словами, как грозовая туча молниями:
— ОНО — КЛАДЁТ — ШАМПУНЬ — ОБРАТНО!
Фридрих откачнулся назад, взмахнул руками для равновесия, и, подаваясь вперёд, нагнулся, раскинул руки и «выкрикнул съеденное», пользуясь запавшим в память термином, прямо в подставленное ведро. Вытаращив глаза и согнувшись, как поперечина виселицы дядюшки Линча, Фридрих самозабвенно кричал съеденным и выпитым. Непрожёванные куски мяса вперемешку с красными ленточками помидоров лились струёй из брандспойта. Создавая на земле полную картину поля битвы, усыпанного трупами лилипутов…
27
Открыв глаза, Фридрих понял, что голова его просто раскалывается на части. Но этого мало, — он не знал, где он находится. Пока было только ясно, что лежит на твёрдой и ровной поверхности, а где-то рядом разговаривают по-русски несколько человек. Пребывая в полу сомнамбулическом состоянии, немец сел, выпрямившись по пояс, и повернул голову по сторонам, пытаясь определить, где он.
В морге. Внутри. На одном из оцинкованных столов для трупов. Поверх аккуратно постеленной газетки бесплатных рекламных объявлений. Шум голосов производили несколько молодых людей в белых халатах, укладывающие на рядом находящие столы свежие, порой даже кровоточащие трупы с явными следами насильственной смерти. Судя по оторванным конечностям, разорванным грудным клеткам и сплющенным головам, где-то произошло нечто вроде крушения поезда или падения в пропасть автобуса.
Трупов было много. Наконец, каталка с очередным остановилась прямо у стола, на котором ночевал Фридрих. Один из разгружающих махнул рукой, слезай, мол, со стола. Немец автоматически слез. Посмотрел, как на не остывшее ещё место укладывают синее от татуировок тело мужчины без рубашки и почти без головы.
Перекладывая голову то на одно плечо, то на другое, стал рассматривать татуировки. Потом это занятие надоело и он направился к выходу. Внимания на него никто не обращал. У самого выхода увидел под стулом свою сумку. Вытащил, вынул последнюю оставшуюся бутылку пива Миллер, вздохнул, поискал глазами открывалку, не нашёл, увидел на пальце одного из трупов большой перстень. Автоматически, пользуясь кистью трупа как открывалкой, снял пробку с горлышка бутылки. Потом протёр стекло выбившимся из-за пояса брюк краем рубашки, сел на стул и начал меланхолично тянуть из горлышка пиво.
Из внутренней двери появился помятый, как лист газеты под трамваем, ночной санитар Вася. Подошёл к Фридриху, взял из его рук пиво, присел рядом со стулом на корточки и приложился к бутылке. Допив, со вздохом посмотрел на пустую посуду, вздохнул ещё раз, махнул рукой и потянул немца за рукав.
— Пошли, пивка хлебнём…
— Найн, — ответил тот. — Я ехать дом…
— На машине?
— Такси…
Вася протяжно вздохнул.
— Ну ладно. Заезжай, если чего….
Фридрих махнул рукой. Получилось совсем по-русски. Стихийно.
Дома, то есть на снятой квартире, распахнул дверцу холодильника. Стройные ряды бутылок пива Миллер заставили его невольно улыбнуться. Вынул одну. Опять нет открывалки! Посмотрел на свою руку. Перстень! Дениц показал ему, для чего в России носят на пальце перстень. Надо будет купить… Нашёл открывалку, открыл. Подошёл с бутылкой в руке к окну. Распахнул занавески, облокотился о подоконник. Машинально взял в руку стоящий рядом театральный бинокль, поднёс к глазам. Пошарил по улице. Наткнулся на здание МВД. Вспомнил про полковника с очень русской фамилией Мороз, поискал по стене здания его кабинет. И наткнулся на человека, смотрящего в бинокль из окна. Человек встретился глазами с Ингером, улыбнулся и оторвал от лица свой бинокль. Полковник Мороз! Потом снова поднёс бинокль к глазам и помахал рукой, приветствуя. Ингер автоматически помахал в ответ. Потом, очевидно, кто-то внутри позвал полковника и господин Мороз, махнув на прощание, исчез в недрах кабинета. Фридрих поставил бинокль на подоконник, меланхолично допил пиво, вздохнул и пошёл за новой бутылкой. Захватив сразу три, поставил их на журнальный столик, бросил рядом открывалку и сел, точнее, просто-таки рухнул в кресло. Открыл пиво, вздохнул, пригубил. Поставил на столик и, повинуясь некоему внутреннему чувству, повернул голову в направлении кровати. Там, прямо на покрывале, прислонившись спиной к стене, сидела Хильда. Поднял руку, приветствуя её.