Залпом опрокидывал стакан, нюхал рукав и сипел хриплым голосом:
— Хорошо-то как! Прямо как Христос босыми ножками по душе прошёлся!
И кивал Фридриху на бутылку. А того от одного запаха только передёргивало.
Полковник веселился на славу. Щурил глаза, говорил серьёзным тоном сентенции алкогольного общения, типа: «Водка без пива — деньги на ветер!», «Закуска градус крадёт!», «Всяк выпьет, да не всяк крякнет!», «Иже её, мамочку, и монаси приемлют!». Фридрих, немного подумав, тоже принял его манеру поведения. Только санитар Вася, обрадованный новым знакомством, воспринимал всё всерьёз. К тому же пропущенные стакан-другой водки привычно повлияли на его сознание.
Пока жарился шашлык, и плоть какого-то бедняги, вместо того, чтобы мирно покоиться в гробу, ожидая захоронения и бесполезного гниения в земле, готовилась к тому, чтобы сгнить в чьём-нибудь желудке, полковник и санитар выпили две бутылки водки на двоих. Добавив ещё полутора литровую бутыль пива. На каждого. Адская смесь! Фридрих только ужасался и качал головой.
А полковник расходился вовсю. Подмигивал Фридриху и начинал тонким голосом петь песню со словами: «Эй, мороз, мороз, не морозь меня…», называл санитара «братан» и говорил на каком-то жутком уголовном жаргоне. И санитар его понимал!
Изрядно окосевший Вася бормотал под нос о горячем формалине и что оргия будет правильная. Фридрих не знал, куда глаза девать. Полковник улыбался.
— А водочки-то? — жалобным голосом кивал Вася на бутылку.
— Не-а, — отвечал Фридрих. — Я сегодня медитирую на вобле!
И в доказательство своих слов вытащил огромную воблину, с размаху оббил её об собственное колено, взъерошил чешую и зубами, с мявом и рычанием, начал обдирать шкуру, готовясь пожрать труп несчастной рыбины. Пивали они на этих брёвнышках! Повременим!
Полковник обнимал Васю за плечи, и они пели «Мурку» на два голоса.
Наконец, пришла очередь шашлыков. Надо отдать должное Васе, даже во хмелю он тщательно следил за приготовлением мяса. Пахло, действительно, вкусно.
У Фридриха проснулась совесть, он чесался, зевал, отвлекался на рыбу, и всячески увиливал от пожирания жареной человечины.
Наконец, это стало заметно даже Васе. Санитар некоторое время смотрел на немца, и на лице его явственно проступила незаслуженная обида.
— Фриня! Ну, чё, ты прям как этот самый! Как неродной, в натуре. Сам же напросился, хорошего человека привёл, а сам же и не ешь. Не по понятиям получается!
— Ты же у нас христианин? — поддержал разговор полковник. — Ну вот. Вас же в церкви причащают плотью Христовой? Ну, дык, и того, — и причастись!
— Верно! — обрадовался Вася. — Моя-то дура — тоже! По праздникам своим тащит в дом из церкви всякую гадость. Причастись, грит, тела Христова! Я ей — дура! грю, это ж — тесто! А она мне: а ты тесто жуй, а сам глаза закрой и в уме представь, что ты плоть Христову вкушаешь. А я ей — ну ты, старуха, ващще! Это ж прям…
И Вася заводил в воздухе руками, не находя нужных слов.
— Ментальный онанизм, — тонко закончил его мысль полковник. Уста его змеились вольтеровской улыбкой, а глаза — ленинским прищуром.
— О! — сказал Вася и повернулся к Морозу. — Держи кардан!
И они обменялись крепким непечатным рукопожатием.
Фридрих посмотрел на шашлыки, вздохнул, перекрестил мясо в манере Васи, после чего произнёс, копируя санитара:
— Изыди, трупный яд, останься, тело Христово.
И стал кушать.
Вася ел, как обычно. Для него это просто еда. Еда как еда. А под водочку так и совсем гожо. Под такую закусь и два литра выкушать не грех! — утверждал он между глотками.
Полковник жмурился, прикрывал глаза, слегка улыбался чему-то своему, внутреннему, но шашлыки кушал. Он приехал, чтобы отведать это блюдо, и он его вкушал. Для чего это ему понадобилось, бог весть, как говорят русские, но явно не для баловства. Потому что слишком явно, для Фридриха, проступала в поведении, а также в спокойной физиономии полковника некая исследовательская черта.
Вася окосел практически полностью. И свалился с бревна.
— О! — отметил полковник. — Товарищ недоперепил.
— Недопил? Или перепил? — спросил Фридрих.
— Нет, — пояснил господин Мороз. — Недоперепил — это когда выпил больше, чем можешь, но меньше, чем хочешь. Хочется выпить ещё и ещё, но организм уже больше не может выносить спиртное. И отключается. Недо-перепил.
— А сами-то вы как? — недоумённо спросил Фридрих.
— О! — успокоил его полковник. — Я принял превентивные меры.
— То есть?
— Существуют определённые химические препараты. При их предварительном приёме можно выпить несколько человеческих норм. И оставаться практически трезвым. Старая разработка. Первоначально применялась только в органах внешней разведки, за рубежом. А в наше время и внутри страны. Очень хороший препарат. Кстати, отечественный.