Машины остались под погрузку мешков, а все кому нужно было уселись на броню моей БМП и натолклись внутрь десантного отсека. Испытывая важность от перевозимой персоны, я старался ехать более-менее ровно. К счастью, дорога была не далекой.
Весь день до вечера, и следующий до обеда мы перегоняли технику и ставили ее на платформы. Часть персонала с поезда раскручивала бронетехнику в ангарах на запчасти. Когда вся техника стояла на платформах, мы принялись перевозить боеприпасы и запчасти. Оставшаяся половина дня прошла в трудах.
Когда совсем стемнело, мы поняли, что в состав уже больше ничего не вмещается. Ноги меня уже не держали. Единственной моей мыслью было упасть где угодно и уснуть.
— Грузим свои машины на платформы! — Приказал Егор.
Меня озадачила его команда.
— А мы что, не свои ходом назад?
— Нет. Обратно поедем плацкартой, с постелью и чаем в стаканах, как в старые добрые времена.
Мой сон еще никогда с начала катастрофы не был таким безмятежным и крепким, как в вагоне поезда. Я провалился в прошлое под стук колес.
Глава 10
Время, начавшееся после того, как состав с бронетехникой прибыл на «Элеватор» можно было назвать «Большими маневрами». О таких маленьких радостях, как выходной, отгул, отпуск можно было забыть. Все устремления и задачи нашего анклава сконцентрировались на одной цели — устранение угрозы нападения со стороны «Армии Возрождения».
Работа велась на нескольких уровнях. Причем та работа, что велась аналитическим центром была нам неведома. Результатом ее становились наши задания. Иногда с не совсем понятными целями. Я уже привык выполнять приказы безропотно, не задавая лишних вопросов.
С Камилой удавалось видеться совсем редко. Её животик рос. Каждый раз, возвращаясь из очередного задания я видел, что он становится больше. Я здоровался вначале с животиком, а потом с женой.
К счастью, беременность проходила спокойно. Не скрою, но иногда мне хотелось, чтобы Камила капризничала, как это говорят, бывает у беременных. Но она, то ли стоически терпела, то ли у нее действительно не было такого побочного эффекта.
Разговаривая с животом, я всегда подразумевал, что там находится мальчик.
— Почему ты так уверен, что это мальчик? — Спрашивала Камила.
На самом деле, я даже не допускал мысли, что это будет девочка. Я даже не представлял, как это могут быть девочки-малыши. Хотя, если родится девочка, мне будет так же радостно.
«Большие маневры» дали мне еще одну специальность — механика-водителя БМП. В одну из своих вылазок нам как раз пришлось разведывать короткий маршрут для бронетехники до территории контролируемой «Армией Возрождения».
Но большую часть времени мне приходилось наматывать километры пешком, в непосредственной близости от «Элеватора». Возросшая активность диверсантов требовала прочесывания окрестностей. При общей численности людей в районе трех тысяч, непосредственно занятых военным делом было около трехсот. С таким количеством народа не представлялось возможным создать большой периметр безопасности. Все высоты были заняты скрытыми и явными постами. Вся территория «Элеватора» на расстоянии пяти километров от стен просматривалась. Но дальше действовали только мобильные группы вроде нашей.
Мы все научились читать следы и видеть опасность издалека, что не раз спасало нам жизнь. Диверсанты объявлялись с заурядной частотой. В неделю один раз точно нашей группе приходилось применять оружие. Потерь у нас не было, но в других группах случались. Диверсанты тоже гибли и попадали в плен. Пока это были только военные. Понимая, какая участь ждет семьи взятых в плен диверсантов, нам становилось не по себе, но отпустить пленных мы не могли.
Диверсанты, по своему положению в «Армии Возрождения» не посвящались во все подробности грядущего конфликта. Так что их пленение не приносило нам особенных выгод. Почти все из них готовы были перейти на нашу сторону. Они быстро проникались духом «Элеватора» и готовы были посвятить себя новому обществу. Но от них пока ждали не этого. Где-то в собственных догадках я предполагал, что пленные вполне могли бы сгодиться во время боев на территории их собственной военной части.
Сильный степной ветер трепал мою панаму. Моя гордость, мое изобретение, как говориться хорошо забытое старое. Во время патрулирования жаркое июньское солнце и сильный ветер так сильно обветривали мое лицо и уши, что мне понадобился совсем другой головной убор. Вернувшись домой, я поделился своими проблемами с женой. Не долго думая, она потянула меня к той самой портнихе, что сшила ей платье на свадьбу.