— Полчаса точно есть.
Егор отошел в сторону и что-то сказал по рации.
Буквально через три минуты возле нас остановился броневик. Из кабины вышел взволнованный Старостин. Все вскочили на ноги, включая капитана.
— Этот капитан из тех, что был отпущен нами зимой. — Представил капитана Егор.
Старостин посмотрел на капитана взглядом заставляющим говорить правду даже против своей воли.
— Пойдем капитан в сторонку. — Старостин махнул головой, предлагая капитану последовать за ним.
О чем они говорили, нам не было слышно. Да и не для наших ушей был этот разговор. По окончании разговора Старостин положил руку на плечо капитану. По мне, так этот жест значил высокое доверие и сотрудничество. Наш начальник умел завербовать любого за короткий разговор. Капитан согласно кивнул головой, развернулся и пошел в сторону, откуда прибежал. Он махнул нам рукой на прощание и перешел на бег.
— Сегодня вечером совет. Егор, назначь кого-нибудь за себя и в шесть ноль ноль на командный пункт.
— Есть. Как думаете, Роман Григорьевич, ему можно верить? — Спросил Егор.
— Могу сказать, что он не врет, и не могу сказать, что это хорошо.
— Это почему? — Удивился наш командир.
— Если бы он врал, я бы понял, что они точно не сделают так, как говорят. А сейчас надо понять, не используют ли вашего капитана самого? Ладно, жду на совете. — Старостин резко открыл дверку броневика и сел. Машина, буксанув колесами, помчалась в сторону «Элеватора».
— А правда говорят, что главарь этой «Армии Возрождения» какой-то псих? — Спросил Калядин.
— Говорят, что так и есть. Я вообще слышал, что он играет в шахматы на жизнь. — Похвалился Марат неизвестно откуда добытыми сведениями. — Кто у него выиграет, может пустить ему пулю в лоб. Пока никто не выиграл.
— Отсюда мораль, учитесь не только стрелять, но и играйте в шахматы. — Сказал Егор.
— Лучше в плен не попадать. — Угрюмо сказал Олексей.
— Всё, парни, заканчиваем привал, враг у ворот, а вы валяетесь в степи и философией занимаетесь.
Мы сменились ближе к полуночи. Группа которая нас меняла была уже в курсе того, что решалось на совете.
— Мобилизация будет, завтра с утра вся техника поедет окопы копать, а нас говорят на тренировку отправят. — Поделился один из парней из другой группы.
— Что за тренировка? — Спросил я.
— Не говорят определенно. Тренировка и всё.
— Понятно, что ничего не понятно. — Покачал головой Марат. — Ну ладно, парни, удачной смены!
Мы распрощались и двинулись домой. Возможно Егор нам расскажет больше.
Наш командир встретил нас в оружейке.
— Сдавайте оружие, парни, и я вас жду на свежем воздухе.
Пока мы сдали оружие, на дворе уже стояла глубокая ночь. Невыносимо хотелось упасть на любую горизонтальную поверхность и уснуть.
— Короче, мужики. — Когда Егор применял слово «мужики», а не «парни», следовало понимать, что к его словам надо относиться более серьезно. — Командование обобщило полученные из разных источников сведения и пришло к выводу, что наступление врага начнется именно через неделю. Воевать с ними лоб в лоб самоубийственно. У них большой численный перевес. Поэтому, как всегда, будем брать хитростью. С завтрашнего дня у нас начинаются усиленные тренировки.
— В каком плане? — Спросил Алексей.
— Пока не знаю. Завтра все покажут и расскажут.
Ноги еле донесли меня до дома. Ополоснувшись из последних сил, я забрался под одеяло к Камиле.
— Пришел? — спросила она сквозь сон и привычно сложила на меня ногу, руку и живот.
— Угу. — Ответил я и тут же провалился в сон.
Её приятный голос настойчиво выцарапывал меня из сна.
— Что, уже утро? — Спросил я в надежде, что это не так.
— Да, сплюшка, уже давно утро, вставай, а то опоздаешь.
Я сел на кровати, помотал головой из стороны в сторону, как собака стряхивающая со своей шерсти воду.
— Камил, там у нас снова форс-мажор, теперь не знаю когда приду ночевать.
— Что случилось. — Спросила жена с тревогой в голосе.
— Какую-то тренировку нам придумали, сам толком не знаю. — Я сознательно не сказал про то, что мы на пороге войны с «Армией Возрождения». Камиле лучше не волноваться.
— Что-то случилось? — Камила уже достаточно хорошо изучила меня, чтобы понимать меня не по словам, а по интонации.
Отрицать не имело смысла. Все равно с утра объявят мобилизацию.
— Ну да. «Армия Возрождения» собирается выступить против нас.
— Когда?
— Через неделю, вроде
— Так быстро. — Голос Камилы упал. Она прижалась ко мне. — Береги себя.