Врач поднес к моему носу комок ваты зажатый в пинцете. Я вдохнул резкий запах, голова закружилась и я оказался во власти причудливых картинок, обрывочных фрагментов и звуков.
Я пришел в себя, в очередной раз, ночью. За тканевой стенкой палатки пели сверчки, изредка слышались движения и негромкий разговор людей. Грудь и голова болели. Хотелось пить.
Под крышей палатки висела тусклая светодиодная лампочка, отдающая свет накопленный за день солнечными батареями. Дневальный поддерживал рукой свое уснувшее лицо. Я решил встать и найти воды. Но мои попытки не увенчались успехом. Организм, на попытки пошевелиться откликнулся сильной болью и головокружением.
— Дневальный! — Прошипел я на всю палатку. — Дай воды!
Тот вскочил, безумно озираясь.
— Чего? — Спросил он в пустоту.
— Я здесь! — Мне пришлось поднять руку, чтобы он меня увидел. — Принеси воды, пожалуйста.
Дневальный подошел ко мне, открыл свою фляжку и поднес ее к моим губам. Лежа пить не получилось. Вода попала не в то горло. Я закашлялся. Боль пронзила грудь, чуть не лишив меня сознания.
Дневальный подождал, когда я откашляюсь, осторожно посадил меня и напоил, как положено.
— Спасибо тебе. — Поблагодарил я дневального, с пониманием отнесшемуся к моему положению. — Теперь аккуратно клади назад.
— Да не за что. Поправляйся.
— Какие новости с полей, чего на фронте слышно? — Наверняка я уже многое пропустил, то и дело находясь в отключке.
— Откуда вас привезли, враг больше не пытался прорваться, а вот севернее Степановки, это где-то в сорока километрах отсюда, нашу оборону прорвали. Я слышал, что туда сняли много подразделений, бояться, что «Армия Возрождения» и анархисты могут успеть к Элеватору раньше нас.
— Как же так получилось? — Сказать что эта новость расстроила меня, значит ничего не сказать. Страх за жену и отца, но особенно за Камилу, наполнил меня.
— Наши считают, что враг намеренно сделал вид, что пытается прорваться через ваши высоты. Как только вам выслали подмогу, он попер в другом месте.
— Ясно. — Мысль о том, что я должен лежать здесь до полного выздоровления стала мне невыносимой. — Боевые подразделения здесь есть?
— Только охрана и легко раненые, которые могут держать оружие.
— А с нашей высоты бойцы есть?
— Вроде.
— В какой палатке?
— Да тут палаток не густо. Кажется, возле которой БМП трофейный стоит.
— Ну-ка помоги подняться. — Попросил я дневального.
— Ты куда? Рано тебе еще! — Запричитал он.
— Ничего не рано, а вот поздно может быть. Рана у меня легкая, доктор сказал, заживет, как на собаке.
Наверное из-за моего бескомпромиссного тона дневальный решился мне помочь. Злость к врагу и желание, как можно скорее отправиться на подмогу придали мне сил. Меня уже не шатало. Чувствовалась легкая слабость и боль в груди.
— Дойдешь? — Спросил он меня выведя под звездное небо.
— Не сомневайся. Куда идти?
— Туда. — Указал он в темноту. — Вторая палатка.
— Спасибо тебе за все, друг. — Я похлопал дневального по плечу.
— Удачи. — Напутствовал он меня.
Сквозь стенки палатки сочился слабый свет, отражаясь на металлическом корпусе БМП. Я сдвинул в сторону полог закрывающий вход.
— Ты кто? — Окликнул меня в спину знакомый голос.
Я развернулся. Направив в грудь автомат на меня смотрел Марат. Он не сразу узнал меня, потому что мое лицо было скрыто в темноте.
— Марат, живой! — Обрадовался я.
— Серега, скотина такой, на ногах уже! — Он закинул автомат за спину и кинулся обниматься.
— Осторожнее, у меня грудь пострадала. — Предупредил я его горячие обнимания.
— Ну ладно, не буду прижиматься к твоим сиськам. Как ты?
— Нормально. Последние новости быстро поставили меня на ноги.
— Да уж. Немного объегорили нас. А мы тут «беху» починили и утром собирались к нашим двинуть, к «Элеватору».
— С кем?
— Я, Андрей, и еще трое с нашей роты, с легкими ранениями.
— А ты сам-то ранен? — Я осмотрел товарища с головы до ног и не заметил ни одного бинта.
— А то ты не знаешь? — Спросил меня Марат с шутливой интонацией в голосе. — Через меня танк переехал. Я сидел с РПГ и ждал, когда через окоп переедет танк, чтобы выстрелить ему в корму. А он скотина прямо надо мной проехал. Меня засыпало и скрючило так, что я думал, что у меня все сломано. От боли я потерял сознание, и пришел только когда кто-то задел мою руку. Я попытался откопаться и увидел тебя с гранатометом. Хотел вскрикнуть, но даже вздохнуть не мог. Страшно стало, что помощь рядом была, а позвать не могу. Даже паника началась. Сейчас как вспомню… — Марата передернуло.