- Он спаситель! - вмешался Виктор.
- Спаситель кого?
Марс смотрел, не моргая. В голове каша. Что это? Галлюцинации? Он умер? Сошел с ума? А мертвый Виктор продолжал настойчиво спорить с незнакомцем. Наконец они о чем-то договорились. Незнакомец грубо развернул Марса за плечи так, чтобы тот видел стоянку людей.
- Посмотри на них. Мы создадим новый легион. Ты возглавишь его и завоюешь мир.
- Какой мир вы завоюете? На земле почти никого не осталось. Нужно спасать эти остатки. Марс, тебе нужно научить их жить по правилам, вернуть им былой человеческий вид. Научить их прощать, любить, сострадать. Ты потерял всех, кто был с тобой рядом, но обрел гораздо большее. Они верят в тебя, надеются на тебя. Помоги им стать лучше. Помоги им не стать такими же, как и ты.
- Конечно. Научи их сострадать. Научи их быть лучше. Обернись и посмотри на могилу. Сможешь? Сможешь остановить в них звериное начало? Обуздать их похоти и низкие желания? Только богом можешь ты для них стать. Лучше кнут, чем пряник. Кнута они слушаются. Людей нужно наказывать, а не жалеть.
Меч вывалился из рук. Марс схватился за волосы. Он кинулся в сторону. Бессмысленно побрел куда-то, рыча и хрипя словно зверь. Упал, пополз на четвереньках, поднялся и, обхватив голову руками, расхохотался нечеловеческим голосом. Впился руками в снег и завыл словно обезумевший.
- Он вернется за мечом, - спокойно произнес Анатас, наблюдая за Марсом.
- Думаешь, он настолько глуп, чтобы наступить еще раз на собственные грабли? - обернулся и проговорил человек в белой тоге.
- Они жаждут приравнять себя к нам. Ни одна потеря, ни одно переживание, ни одно горе не сравнится с их стремлением быть лучше других. Только их «лучше» порой очень извращено в их понимании. На протяжении всего времени они только и делают, что убивают друг друга. Нужно просто довести их желания до логического завершения.
- Посмотрим.
- Тут и смотреть нечего. Придумай лучше себе занятие более интересное. Согласись, что при любом раскладе выиграю я. Они слишком жалкие в своих амбициях и желаниях. Найди себе другую песочницу для игры в куклы. А про эту можешь забыть. Скоро она превратится в пустыню.
- И все же они совершенны.
Эпилог
Безжизненная серая как пепел земля. Ни единого звука, ни дуновения ветерка, тихо, будто в вакууме. Высохшие реки, озера и океаны. На глубинах бывших водоемов полусгнившие бесформенные конструкции. Армейский ботинок тяжело опустился на вездесущую пыль, поднимая вверх небольшое облачко. Человек поправил шарф, натянутый почти до глаз. На грязном, худом и измученном лице выделялись только глаза, смотрящие вдаль. Изорванный полусгнивший плащ повис на худых плечах, словно на плечах мумии. На голове капюшон. Вся одежда покрылась толстым слоем пыли. След давно остывшего костра, рядом оборудованное для ночлега место. Он уже здесь был. Он ходил по кругу. Сколько раз он проходил здесь? Сотню? Тысячу? Он знал, что будет дальше. Длинная автострада, занесенная серой пылью. Снова идти по ней. А вокруг мертвый однообразный унылый пейзаж. Сухие деревья, покосившиеся, поломанные, покрытые засохшим черным мхом, который прядями висел на стволах. Ржавые автомобили, почти вросшие в почву, торчащие кости по краям дороги. И ненавистная ему тишина. Человек прошел немного вперед и облокотился на ржавый кузов автомобиля. Рука провалилась сквозь напрочь истлевший метал. Пришлось сделать еще одно трудно дающееся движение, чтобы найти точку опоры. Он стоял, облокотившись, и глядел в пустую даль, туда, где теперь даже горизонт различался смутно. Все было практически одноцветным. Все исчезало, все рассыпалось, превращалось в серую пыль, даже горы, не говоря уже о городах, от которых остались только неприглядные развалины. Раньше он боялся в них заходить, раньше там были люди. Теперь можно было этого не опасаться. Мир, каким он его знал, давно исчез, остались только воспоминания. Сейчас он бы отдал все, чтобы просто почувствовать, как пахнет свежескошенная трава. Он бы многое отдал за простое общение даже с собакой. Человек тяжело вздохнул, заставляя себя двигаться. Зачем? Для чего? Только он один знал это. День сменялся ночью, ночь днем до рвотной ненависти, безликой, однообразной, бессмысленной. Он прошел мимо вереницы сгоревших легковушек. Внутри обожженные, черные, высохшие трупы. Его рук дело. Его. Он легонько провел пальцами по крыше машины, собирая черную пыль. Здесь те, кто пытался спастись. Он так и не успокоился Новым Римом. Ему было мало. Все были виноваты в том, что он остался без Виктора, без Лизы, а потом, без Кати. Теперь он один. Мечется на этой богом забытой и проклятой земле. Холодно и пусто. А самое страшное - тихо. Сколько лет прошло? Сколько сотен лет? Он был изгоем, потом мессией, теперь богом. Все принадлежит ему. Он обладает всем этим ничем. Он проклят за дело. Бессмертие - глупая награда за то, что он совершил. Теперь он один во всем мире, бог не умеющий созидать, а только разрушать. Он разрушил все кроме себя. Его тело не стремится умирать. Он медленно гниет заживо. Ничто не вечно, только боги. Странное дело. Сколько еще продлятся его мучения? Но он продолжал идти в поисках того, что потерял. В поисках цветка жизни, который не смог сохранить. Возможно, кто-то еще остался в живых. Возможно, он не одинок. Не может же быть так, что он всех убил. Он должен искать, должен идти. Забирая жизни, он забыл о том, что сила человека в прощении. Только он слишком поздно сделал правильный вывод. Нужно было просто простить людей. Но тогда он не смог этого сделать. Марс поправил на полусгнившем лице повязку, спрятал руки в карманы. Его путь будет долгим. Раньше люди считали, что ад где-то далеко. Теперь ад спустился на землю, и он по праву стал его хранителем. Но даже в аду кто-то обитает, и он должен его найти.