- Ты в порядке? - спросил тот самый дядя, который приходил к ним в больницу и вернул ему кулончик.
Марс смотрел на него огромными ошарашенными глазами. В пору было заплакать, но страх небывалой силы сковал все тело, не позволяя даже раскрыть рта. Виктор подошел к Крестине и пощупал пульс.
- Плохо.
Марс рассмотрел голову матери, утопающую в черной луже. Он просто стоял словно статуя, боясь пошевелиться, теребил низ майки и хлопал глазенками, еще не понимая, что все... началось.
- Я должен был успеть. Должен был. Прости, потом все поймешь.
Странный дядя закрыл ему рот и нос платком и подхватил на руки. Снова темнота.
Еле горящая палка тускло освещала коридор. Детский страх накатил снова, от него не избавиться. Храбрость - это сделать первый шаг в темноту, когда только ты один знаешь, как тебе на самом деле страшно. Сделай его и назад возврата не будет. Он крепче сжал обрез, выставил руку вперед и зашел внутрь. Проследовал вперед по скрипучему деревянному полу, толкнул ногой дверь. Она медленно открылась, проворачиваясь на ржавых петлях. Большая комната с отвалившимися от сырости обоями, на потолке черная плесень расползлась загадочно-жутким узором. В правом углу лежали вещи, наваленные горкой, инструменты: молоток, две пилы, отвертки, рубанок. Комната проходная, дальше зал. Посередине стол с грязной посудой, свечи, много стульев. Разваленная печь, на ее останках сложены дрова, точнее сказать, остатки мебели. Плетеное обветшавшее кресло-качалка с наброшенным разноцветным покрывалом одиноко стояло напротив будущего костра. Скорее всего, место главаря. Все приготовлено, не хватало только обитателей. В углу раздался хрип. Марс резко навел оружие на звук. Дверь кладовой закрыта на шпингалет. Подошел ближе, открыл, обрез наготове. Тусклый свет осветил полуживого парня. Его голое тело привязано к трубе отопления. Бедолага даже не поднял взгляда. Он был настолько изможден, что ему, похоже, было все равно, что с ним станет. Смерть для него лучший выход. До утра он бы не дотянул.
- Эй, - на всякий случай шепнул парню Марс. Реакции ноль.
Прикрыл дверь, пошел дальше. Обыскав все комнаты, убедился в том, что дом пуст. Снова обошел все комнаты, по пути открывая ящики, заглядывая в шкафы, осмотрел столовую, прошел в дальнюю комнату. Слева большой сундук с кодовым замком. Интересно, откуда взялся тут такой раритет? Справа еще одна дверь забита досками и подперта стулом. Он сбегал за топором, задержался на улице, прислушиваясь к тишине. Все нормально. Когда вскрыл сундук, оторопел: банки с тушенкой, крупа, сухари, макароны. Марс даже отошел в сторону, зажмурил глаза и снова посмотрел на содержимое сундука - нет, не кажется с голоду, так и есть. Нашел тряпку, стал наваливать на нее припасы. Злоба брала, что все унести невозможно. Наложил столько, что еле смог оторвать от пола. Было понятно, что с таким баулом он далеко не уйдет. От отчаяния пнул сундук. Сжав зубы, отложил менее калорийные продукты, завязал все в узел.
Еще раз осмотрелся. Привлекла заколоченная дверь. Понимал, что лучше уйти, но любопытство взяло верх. Подсунул острый край топора под доску, со всей силы дернул на себя. Доска заскрипела, обнажая гвозди. Схватился за нее руками, потянул в сторону и, провернув, наконец, оторвал. Со второй поступил также. Замок сбил с одного удара, высекая искры о сталь. Схватил обрез и резко открыл дверь. Каморка три на три метра, выложенная светлым кафелем. По всей видимости, раньше была ванная комната. Невыносимый смрад пота, грязи и испражнений ударил в нос. В углу, словно бараны, сбились в кучу, человек восемь может десять, запуганные и забитые, в лохмотьях, боясь посмотреть, кто открыл дверь. Ждали, наверное, кто следующий. Он не первый раз встречал каннибалов, но все равно никак к этому не мог привыкнуть. Консервы? Пленников таскали за собой, а когда приходило время, забивали и съедали как скот. Проще было сожрать человека, чем найти еду. Продукты они держали на крайний случай. Когда кончались живые «консервы» в ход шел неприкосновенный запас.