Вот вопросик для философа.
Самый важный философский вопрос.
I
Разумеется, ни один из тех, кому довелось поломать голову над этим немаловажным вопросом, ничего не мог знать про тот зимний вечер, когда крыса-мутант забралась в сетевой трубопровод и огляделась. Она уже в четвертом поколении не питалась объедками, а ела различные пластмассы, в том числе канализационные трубы, линолеум и изоляцию проводов. На этот раз ей повезло, проводов было много, бегущий в проводах ток легонько стимулировал ее центры удовольствия, так что она и не отследила, когда вонзила зубы в толстый черный кабель и ощутила вдруг такую сексуальную стимуляцию, что оторваться от кабеля уже не могла до тех пор, пока вся плоть ее не затрещала, струясь синим огнем, и не обратилась в горстку углерода.
Дачный поселок лишился света. Телевизоры погасли. Компьютеры перешли на режим автономного питания, но потом пожаловались, что им его не хватает. Местная ТЭЦ совершила вероломный залповый выброс ядовитого дыма в ночную атмосферу. Эту ночь без света, когда взрослые, лишенные привычных дел и развлечений, бродили по гостям, взрывали петарды, опустошали содержимое баров, орали на детей, стреляли в пробегающих по улице собак и предавались содомии, родители Ку, которого тогда еще не было, посвятили романтической любви при свечах, не подозревая, что они с ног до головы накрыты высокотоксичным газопылевым облаком.
В августе следующего года у них родился мальчик весом четыре килограмма, активный, бодрый, без отклонений. Каково же было отчаяние родителей, когда наступила весна и их ребенок, который ни разу в жизни не болел, вдруг стал чахнуть на глазах. Чем ярче светило солнце, чем краше становились дни, тем мальчику становилось хуже. Отпушила верба, зацвела черемуха, раскрылись желтые солнышки одуванчиков, мальчик перестал ползать и весь покрылся свинцовыми пятнами. Врачи районной поликлиники не осмелились поставить диагноз; в Филатовской больнице кто-то буркнул о скрытой форме лейкемии, и только в американском диагностическом центре сразу определили, что виной всему острая аллергия на все виды цветочной пыльцы: ядовитый дым, витавший над будущим ребенком в момент зачатия, сделал свое дело. Мальчика поместили в барокамеру, где он понемногу пришел в себя. Мама сразу заплакала, увидев, что ее сын улыбается ей, как из-за стекла аквариума. Но мудрый доктор сказал, что нет причины расстраиваться: современная генная инженерия позволяет внедрить в геном ребенка ген кукурузы, который, никак не изменяя его человеческой природы, в то же время как бы делает его не чуждым и миру растений, избавляя ребенка от аллергии на любой вид биологически-активных веществ, которые растения просто-таки источают из себя в периоды своей благоухающей любви. Мама очень обрадовалась, потому что поняла, что теперь ей не придется держать сына в аквариуме всю оставшуюся жизнь, но на вский случай спросила: не опасно ли это - в смысле, не станет ли мальчик умственно заторможенным, как всякая трава, и не грозит ли ему непредвиденными последствиями прием лекарств, которые каждый день изобретают ученые от бесконечно размножающихся болезней? Не повлияет ли какое-нибудь лекарство на кукурузный ген и не порушит ли всю психику ребенка?
Добрый доктор рассмеялся бархатным смехом и сказал, что их институт генной инженерии проверил действие всех созданных в мире лекарств на 10 000 американских бомжей, и ни у одного не было ни малейшей аллергической реакции, кроме одного, который умер от передоза во время испытаний, потому что был законченный наркоман.
Короче, добрый доктор помог, мальчик вдохнул наконец подлинный воздух мира, пахнущий ароматами цветов и прочими фитонцидами, и это было счастье. В благодарность кукурузе папа с мамой стали ласково называть сыночка Ку, и это прозвище так приросло к нему, что настоящая его фамилия по деду и отцу - Кунстштюкер - со временем забылась и отпала. Разумеется, никто не сказал мальчику про ген, да он в то время еще и не понял бы, хотя рос на редкость смышленым ребенком: читал Британскую энциклопедию, смотрел в микроскоп на клетки растений, знал формулу ДНК и играл в ученых. В шесть лет он пошел в школу, и тут обнаружилось, что он рожден вундеркиндом. В начальных классах он собрал восемнадцать гербариев, которые стали гордостью школы, а в шестом пошел в кружок генной инженерии и за какой-нибудь год добился трансмутации дуба в плодовое дерево, дающее желуди, съедобные, как фасоль. Дубами стали засевать бывшее Нечерноземье, где плотность населения упала до меньше одного человека на квадратный километр, и теперь этот человек мог меньше чем один ездить по своему квадратному километру, околачивать колотушкой дубы и собирать полезный урожай.
Потом Ку закончил школу и поступил в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, где тут же взялся за главный труд своей жизни - а именно добиться того, чтобы человек, как растения, мог получать питательные вещества прямо из земли. Пищевых добавок, консервантов и красивых пластиковых упаковок для земляных котлет и бифштексов ему хватало, надо было найти мощный растительный ген, который позволял бы желудку человека расщеплять земляную пищу на привычные людям жиры, белки и углеводы. И Ку нашел такой ген у могучего баобаба, который наращивает свой необъятный ствол из самой заскорузлой землицы, и уже готовился приступить к генно-инженерным испытаниям, как вдруг его как студента, обязанного выполнять воинский долг, призвали в армию. Ку не стал косить от службы, он был убежден, что и в армии сможет сделать что-нибудь полезное. И вот тут, можно сказать, судьба дала первый сбой. Потому что любому известно, что в армии ничего полезного сделать нельзя, зато много можно сделать бесполезного, непредвиденного и даже опасного. Потому что это раньше всякие чрезвычайные бедствия зависели от решения важных персон - королей, римских пап, глав политических партий, воротил из ВПК или религиозных пророков, применяющих для своей проповеди взрывчатку и нервно-паралитический газ. А при новом уровне развития науки и техники конец света может вызвать любая случайность, любая совершенно произвольная непредсказуемость. Если уж какой-нибудь чих в парламенте может привести к обвалу курса ценных бумаг, а слово, не вовремя сказанное по телевизору - вызвать пандемию аномальных болезней или всемирную истерику, то какая-нибудь действительно непредсказуемая непредсказуемость может причинить такое, что лучше себе этого не представлять. А Ку, между прочим, попал не в телевизор, а в ракетные войска особого назначения, в самом существовании которых заложена катастрофа замедленного действия.
II
Тут надо сказать, что, поскольку дело происходило в будущем, человечество в лице своих лучших представителей осознало опасность мирового катаклизма и предприняло ряд действий по его предотвращению. Во-первых, оно подписало историческую Конвенцию по сохранению Жизни во Вселенной. После этого спецслужбы Соединенных Штатов и Израиля, понимая, что одних слов недостаточно, произвели тайное обезвреживание всех мало-мальски опасных ракет на территории бывшего СНГ и арабо-палестинского мира. Для этого были применены специально выращенные культуры бактерий, которые, проникая сквозь сталь, медь и толщи вод, превращают топливо любой ракеты в холодец. Ракета сохраняет свой внешний вид, продолжает нести атомный заряд, но взлететь не может. Таким образом ракетные войска, куда попал Ку, продолжали существовать, но в несколько, так сказать, виртуальном виде. Ракетчики несли вахту возле бессмысленных болванок и верили, что придет час, когда глупый враг осмелится, а они нажмут кнопку - и покажут ему, что такое последний день Помпеи. Во дураки. Но Ку повезло: он попал служить в отдаленный гарнизон в коми-зырянской тайге, где в богом забытой шахте стояла одна-единственная ракета класса Земля-Земля, прикрытая не стальными воротами, которые были украдены на металлолом еще во времена так называемой перестройки, а еловыми ветками. А тут надо сказать, что бактерии, которые использовали ЦРУ и Моссад, не боялись ничего, кроме запаха еловых веток. Так что ракета, которая стояла в отдаленном гарнизоне, была одна-единственная боевая на всю Россию, хотя никто об этом не знал.