Она спрашивает, тверды ли зелья, а не ты, идиот.
— О, он почти твердый, — я с трудом сглотнул.
В декабре было еще хуже, когда она случайно пролила немного воды мне на штаны.
— Мне очень жаль, — она начала обыскивать меня.
— Пожалуйста, остановись, — я держался за края стола.
— О, — она убрала свои руки с моего теперь уже очень твердого «я» и сильно покраснела. — Извини, — она сдержала смех.
— Да, — я старался больше не думать об этом.
Когда наступила зима, она выглядела очаровательно со своим красным носом и розовыми щеками.
Она казалась подавленной, когда я отправился на свое обычное дежурство на астрономическую башню.
— Дэвис? — Я подошел к ней.
— Ты напугал меня, — она быстро взяла себя в руки.
— Я думал, гриффиндорцы ничего не боятся.
— Предположим, что ты прав.
Этот момент был идеальным, ее волосы были растрепаны, ее медовые глаза плавали в лунном свете.
— Ты почти не разговаривала со мной весь этот год, — я чувствовал себя мальчишкой, просящим прощения.
— Я бесполезная грязнокровка, помни, я никогда не ожидала, что мы станем лучшими друзьями, я просто хотела, чтобы ты знал, что ты не одинок.
— Ты же знаешь, я каждый день корю себя за то, что сказал тебе это.
— Я знаю, — она посмотрела на меня Не думая о последствиях, я наклонился и поцеловал ее в губы, она лишь слегка поцеловала меня в ответ.
— Я не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом пожалеешь, — она отстранилась.
— Я так чертовски сильно хочу тебя, Гестия, — я обхватил ладонями ее нежное лицо и поцеловал ее.
Ее губы были водой, в которой я нуждался, чтобы выжить, ее руки вокруг моей шеи заставляли меня чувствовать себя в безопасности.
На вкус она была как спелая клубника, и мне захотелось еще. Я никогда не мог насытиться.
— Ты на вкус как огневиски, — она отстранилась.
— Ты производишь тот же эффект, — она была как мой персональный наркотик.
— Прощай, Регулус.
Прощай?
— Пока, Дэвис.
Она ушла.
Я думаю, что с того дня я уже никогда не был прежним. Мы больше никогда не целовались. Мне снились ее губы, я смотрел, как она говорит во время урока, и все, что я мог делать, это смотреть на ее губы.
Когда закончился учебный год, я боялся, что не смогу видеть ее каждый день. Как луна, должно быть, скучает по солнцу. И все же они никогда не смогли бы быть вместе, возможно, это была правда, которую я должен принять.
— Темный лорд призвал тебя, мой мальчик, — мой отец стоял с высоко и гордо поднятой головой.
Гестия заслуживала лучшего, чем теперь уже официального пожирателя смерти.
Но на мой день рождения она все равно прислала мне открытку.
«С днем рождения, надеюсь, тебе понравится кусок пирога, и что твой день прошел как по маслу, на самом деле, это то, что знают только магглы. С днем рождения.»
Я старалась не улыбаться, открывая клубничный пирог.
Ее губы и мои губы образовали апокалипсис. Пути назад нет.
========== Моя сторона. ==========
От лица Гестии.
Мои родители даже не знали, что идет война. У меня не хватило духу сказать им, что меня преследуют в школе.
Я старалась не думать о Регулусе, о том, как его бледная кожа и ледяные голубые глаза заставляют меня чувствовать себя так, словно я окунулась в холодную воду.
Хотя я не глупа, я знаю, что он никогда не захочет иметь со мной ничего общего, он чистокровный, я родом из мира магглов. Джеймс всегда говорил мне, что статус крови не имеет значения, но с Блэками это имело значение.
И я это понимала. Я не собиралась просить его отказаться от всего, во что он верил, чтобы он мог убежать со мной в какую-то фантазию.
Это был мой шестой год обучения. Кажется, только вчера МакГонагалл была у моей двери.
Я прошла мимо его купе. Я не хочу, чтобы ему приходилось выбирать между мной или семьей, в которую он так отчаянно хочет попасть.
Чтобы он мог их получить.
Мне будет слишком больно, если я попытаюсь, а он все равно уйдет. Дистанцироваться от меня будет проще.
Теперь все, что мне нужно сделать, это перестать думать о нем. Как я хочу, чтобы он снова поцеловал меня. Остановись.
Все казалось темным, Регулус выглядел по-другому, не поймите меня неправильно, он все еще выглядел идеально, но он выглядел по-другому.
Сайра чистокровная и была моей лучшей подругой с первого курса. Она говорит мне, что Блэки настолько плохи, насколько они есть.
Кроме Сириуса.
В купе старост я могу сказать, что он хочет поговорить со мной, и мне так много нужно сказать, что мой рот словно переполнен медом.
Но я ухожу.
С каждым шагом от него становится все холоднее и холоднее.
Я никогда не была любителем сплетен, но мне показалось, что все говорили о Регулусе.
Стать темным волшебником. Разве не так говорится в сказке?
— Ты избегаешь меня, — сказал он мне, когда я выходила из раздевалки, после тренировки по квиддичу.
— Да, — я не собиралась ему лгать.
— Что ж, приятно это знать, может быть, это и к лучшему.
Несмотря на то, что это то, о чем я думала, было больно слышать от него, поэтому я улыбнулась и кивнула, проходя мимо него.
Он схватил меня за руку, она обожгла мое запястье, но мне казалось, что это все, чего мне не хватало.
Теперь я с ним лицом к лицу, он смотрит на меня своими серыми глазами, в которых заперты галактики.
Это кажется эгоистичным.
Так почему же мне так хорошо?
Он, наверное, в дюйме от моих губ.
— Я не хочу причинять тебе боль.
О, но, Регулус, я хочу, чтобы ты погубил меня.
Он поцеловал меня в лоб и ушел.
Я должен был побежать за ним. Но я этого не сделал.
И все же, куда бы я ни пошел, я чувствовал ту невидимую нить, которая привязывала его ко мне.
Я наблюдал за ним в толпе во время своих игр, даже несмотря на то, что команда Слизерина обзывала меня.
Мне не нужен был Регулус, чтобы быть моим великим защитником. Я был таким сам по себе.
Или, по крайней мере, я так думал.
И все же в тот день, когда он вошел в большой зал с Оливией Булстроуд под мышкой, мое сердце словно провалилось на дно черного озера.
Они выглядели как идеальная чистокровная пара. У нее были прямые черные волосы и даже голубые глаза.
Я ревновала. Я так старалась вписаться в этот мир, но этого никогда не было достаточно, и то, что я была лучшим в своем классе, ничего не меняло. Я все еще была аутсайдером.
У меня были зелья с ними обоими. Моим партнером по лаборатории был Эван Розье, который был таким отвратительным.
— Я сказал себе, что никогда не трахну грязнокровку, но ты, возможно, единственное исключение.
Я ненавижу мальчиков.
Я никогда не отвечал на его комментарии. Я бы просто продолжил пить свое зелье.
Оливия называла его «Реджи».
Какой неискренний способ быть с кем-то.
Она бы не испекла ему торт на день рождения. Я испекла.
Но у него есть полное право быть с тем, кем он хочет быть. Я просто хочу, чтобы он был счастлив, даже если это означает, что он не со мной.
Я скучаю по своему апокалипсису.
========== Шесть. ==========
Быть с Оливией было все равно что попасть в плен, но я построил клетку, и у меня есть ключ. И все же я остаюсь, потому что мои родители стоят за пределами клетки и аплодируют мне.
Когда я с Оливией, я могу думать только о Гестии. Какие у нее были мягкие губы. Как ее намерения всегда были чисты.
Я рад, что она ни с кем не встречается. Я не мог этого вынести. В прошлом году это была пытка.
Я вижу ее с Сириусом, у нее новая маггловская камера, я никогда не пойму, как она работает, они делали глупые снимки весь чертов обед.
Я слышу, как она смеется над чем-то, что сказал Поттер, и я видел, как Сириус обнял ее. Они все восхищались ее новой прической.