Мы заходим в следующий дом и там Жеке приходится освободить взрослую женщину, лет сорока и спасти спрятавшуюся в комнате ее дочь, обратившаяся мать не успела выломать дверь, хотя, похоже, очень старалась. Даже наши шаги не услышала, поэтому оказалась оглушена, вытащена на газон перед домом и освобождена.
Взрослую девчонку лет пятнадцати отправляем к Маше, переждать зачистку и немного прийти в себя от пережитого ужаса.
Идем дальше, в следующих двух домах никого не обнаруживаем, потом пара домов, где есть свои хозяева, наши помощники и как-то с нашей стороны все более-менее, тогда как с противоположного ряда домов постоянно доносятся выстрелы. Нашим товарищам приходится трудиться в поте лица, освобождая и вытаскивая зараженных перед домами и еще свежие тела их жертв.
Через полчаса доходим до конца поселка, в некоторые безлюдные прежде дома двери не стали ломать, постучали в окна и не получив ответа, не стали туда заходить, пока нас интересуют выжившие в первую очередь. С зараженными и жертвами разберемся во втором заходе.
По итогу, в нашем ряду спасли еще одного маленького мальчишку, освободив его мать, занятую сестрой парня и вытащив ее с дочерью на газон.
Перешли во второй ряд домов, двинулись навстречу нашим, и через три дома встретились.
У них примерно столько же спасенных, двое или трое, я так и не понял, дети убежали к соседям, в нескольких домах остались люди, молодые женщины с детьми и пара взрослых мальчишек.
Да, население поселка уменьшилось раза в три, если и у помощников все так же плохо, как в остальных домах.
Наших тут оказалось примерно пятнадцать человек, погибло только трое, все в семье Алексея.
— Предлагаю вернуться к себе и передохнуть, вкинуть проценты, пока помощники не выходят на связь, похоже, что у них все печально, — предлагает Ира и мы бредем к себе, сразу как-то обессилев, начиная догадываться о том, что конкретно произошло с оставшимся в городе народом.
Маша заваривает нам кипятком несколько бомж-пакетов, достает приготовленную на обед еду, которую они успели поделить перед началом второго этапа апокалипсиса. Слава богу, электричество еще не пропало и мы тупо сидим, ожидая, когда получится перекусить.
— Выходит — все это зря? — не выдерживает первым молчания Олег.
— Зря мы качались и освобождали зомби, в этом нет никакого смысла? — спрашивает он сразу у всех.
Я отвечаю первым:
— Ну, мы то не обратились! Значит, все не напрасно. Даже мобилизованные мужики, которые остались около ангара, многие из них — не так уж и молоды, прокачав один из навыков, остались своими среди людей. А они еще не все поднялись на второй уровень, значит, именно мой жесткий приказ под угрозой смерти — косить зараженных вместе с нами или отправляться в расход, спас их всех от превращения в тварей.
— Получается, система выделяет пока всех, кто сделал хоть первый шаг к подъему уровня, они получают защиту от обращения, — подтверждает Ира.
— Теперь придется прокачивать всех, и жен, и детей, — говорю я, — Примерно так выходит, люди до этого остались людьми где-то между сорока и сорока пятью годами, это в результате первого этапа апокалипсиса. Теперь, на втором этапе, этот порог сдвинулся примерно на тридцать лет, более старших выживших среди тех, кто никак не качался — я пока не видел.
— Что нам принесет третий этап — понижение возраста до пятнадцати лет? — спрашивает Жека.
— Возможно, но, Системе зачем-то требуются бойцы, скорее всего, обратятся те, кто до пятнадцати или вообще — просто все, кто не прокачан. Они ей не интересны, возможно, останутся только те, кто в возрасте от пятнадцати до тридцати лет, а с четвертым этапом обратятся и они. Это только мои мысли, но, Системе не требуются иждивенцы, совсем не требуются и она это наглядно показывает.
— Может, чем больше мы рубим зомби, тем быстрее начинается следующий этап? Может, нам так уж не спешить с прокачкой? В поселке зомби нет и прийти сюда им затруднительно, — высказывается Олег.
— Нет, старина, Систему не обманешь, вот что мне кажется. Станем мы отсиживаться — и она спишет нас в утиль, — почему-то я уверен в своих словах.
Обед сегодня оказался очень легким и очень грустным, сверху мы глядим, как Алексей вынес своих детей и жену по очереди на заднюю лужайку и копает две могилы, работая как одержимый.
— Почему он только две могилы роет? — не выдерживает Жека.
— Сходи, да спроси, — отвечает Ира и все молчат, такого желания нет ни у кого из нас.