Каждый артефакт был уникален, каждый обладал силой, которая могла уничтожить мир. И всё это — потеряно. Моя гордость, мои вековые достижения — превратились в пыль.
Но это ещё не конец. Я подошёл к одному из старых сундуков — они были зачарованы, чтобы хранить самые опасные предметы. Там должна была лежать Корона Забвения, артефакт, который даёт власть над разумами всех людей. Этот предмет был одним из первых, что я обрёл в своей юности, и благодаря ему я стал тем, кем стал. Но теперь сундук был вскрыт, а корона исчезла.
Я ощутил, как гнев разгорался во мне с новой силой, как магия снова начинала пульсировать в крови. Кто-то разграбил моё наследие. Неужели это были мои ученики? Убить меня — это ужасное преступление. Но разрушить все, что я оставил после себя, и даже мою империю…? Это в сто крат хуже!
Я стоял среди разрушений и пепла своего величия, чувствуя, как волны гнева утихают, оставляя только холодное осознание. Гнев никуда не исчез, но я понимал: силы, что были когда-то во мне, теперь погасли. Я больше не мог произносить те заклинания, что раньше сворачивали реальность по моей воле, не мог воссоздать артефакты, которые делали меня почти бессмертным.
Ну и что с того? Неудачи больше не имеют значения. Слабость более не оправдание. Пусть и на короткий миг, пора вспомнить кто я такой. Не Максим Мансуров, парень с тяжелым характером. Не Арт, человек что гонится за силой. А Темный Маг с тысячей имен, способный по простому желанию уничтожить мир.
Я вспомнил древний ритуал, который я однажды открыл, исследуя руины забытых цивилизаций. Это заклинание не требовало мощи разрушительных сил или контроля стихий. И маны, что сейчас у меня не так много, тоже не требовалось. Оно использовало саму ткань времени и истории, позволяя увидеть прошлое и настоящие события, вплоть до мельчайших деталей. Эта магия не зависела от силы, которую я утратил, она подпитывалась энергией самой реальности.
Заклинание Призмы Времени. Оно позволяло взглянуть на мир через призму истории, читая события, как строки в книге. Необязательно быть сильным, чтобы использовать его — нужно лишь правильно настроить сознание, провести ритуал и соединиться с потоком времени. Но этот ритуал имел свои риски. Увидеть прошлое — значит, открыть себя его влиянию. Глубокий контакт с этим потоком мог затуманить разум, заставить забыть своё собственное время. Даже я, в своей былой мощи, использовал это заклинание с осторожностью, лишь в крайних случаях.
Впрочем, это все лирика. Меня и в прошлой жизни не останавливали трудности. В этой жизни я стал куда более упрямым.
Вырисовывая магический круг из маны, я сел в центр круга, чувствуя, как пространство вокруг меня медленно изменялось. С закрытыми глазами я произнёс старинное заклинание на языке, который уже давно забыли в этом мире. Слова, подобные шелесту ветра в старом лесу, казались бесконечно древними, и каждый звук отдавался в воздухе эхом, словно по зову времени. Ощущение было такое, будто я сам становился частью этого заклинания — звенящей струной, натянутой между прошлым и настоящим.
Сначала мне открылось далёкое эхо. Я увидел их — моих учеников. Двенадцать взращенных мною детей. Эти двенадцать, на которых я возлагал великие надежды. Я знал, что они меня ненавидят. По-другому и быть не могло, ведь мои тренировки были жестокими. Я обучал их также, как мой учитель обучил меня. И они ненавидели меня также, как и я ненавидел своего. Однако, я никогда не подумал бы убить учителя. А они решились на это.
Воспоминания накрыли меня холодной волной. Я наблюдал, как они собирались вместе, как в один миг их клятвы и обещания верности обратились в предательство. Я видел, как они заговорили за моей спиной, объединяя силы, чтобы убить меня, их учителя, и присвоить себе власть над моими владениями. Двенадцать предателей. Каждый из них когда-то был частью моего гениального замысла, моего плана по созданию величайшей империи, но в тот момент, когда их клинки пронзили меня, ослабленного ядом, я увидел истинную природу предательства.
После моей смерти они правили двадцать лет. Двадцать долгих лет, за которые миры, что я завоевал, находились под их контролем. Несмотря на их разногласия, они удерживали власть. Споры между ними возникали часто, как было неизбежно среди тех, кто жаждал большего, чем им было дано. Однако, до открытых войн между учениками не доходило — они знали, что, сражаясь друг с другом, они потеряют всё. Уж единство я смог им привить.