— Но во времени всегда кризис, Темпор.
— Не такой. Это не кризис во времени — это кризис самого времени. Мы раздвигали границы времени вперед на протяжении триллионов и триллионов лет и чуть больше чем через четыре дня достигнем… Конца Времен.
— И это плохо, да?
Темпор рассмеялся.
— Разумеется, нет! Время должно где-то заканчиваться. Но проблема с самим механизмом, контролирующим то, как мы носились вокруг «здесь и сейчас» большую часть вечности.
— Что за проблема?
Он посмотрел направо и налево и понизил голос:
— Путешествия во времени еще не изобрели! А когда вся многомерная Вселенная, превратившись в гигантский шар перегретого газа, сожмется в точку размером с одну триллионную триллионной нейтрона, маловероятно, что изобретут вообще.
— Погодите, погодите… — сказала я, пытаясь уместить в голове последний кусок информации. — Во всей этой затее с путешествиями во времени очень мало логики, но у вас должны быть машины, обеспечивающие вам возможность перемещаться сквозь время.
— Конечно, но мы понятия не имеем, как они работают, кто их построил и когда. У нас вся отрасль работала на том, что мы называем «ретродефицитной технологией». Мы использовали технологию сейчас, исходя из предположения, что она будет изобретена в будущем. То же самое мы делали с гравиметро в пятидесятых и с микрочипами десять лет назад — ни то ни другое не будет изобретено на протяжении более десяти тысяч лет, но нам удобнее иметь их сейчас.
— Дайте разобраться, — медленно произнесла я. — Вы используете технологию, которой у вас нет, так же как я делаю перерасход по своей кредитной карте.
— Правильно. Мы прочесали все до последней секунды на случай, если оно было изобретено, а мы не заметили. Ничего. Ноль. Nada. Rien.[33]
Плечи его поникли, он запустил пятерню в волосы.
— Послушайте, если Пятница не займет снова свое место во главе Хроностражи и не использует свои поразительные умения, чтобы как-то нас спасти, тогда вся наша работа окажется несделанной, как только мы достигнем Времени Ноль.
— Думаю, я уловила. Тогда почему Пятница не следует своей обычной карьере?
— Понятия не имею. В детстве он всегда был подвижным и любознательным ребенком. Что же случилось?
Я пожала плечами.
— Нынче все ребята таковы. Это современное явление, вызванное избытком телевидения, видеоигр и заразой мгновенного удовлетворения потребностей. Или так, или ребята точно такие же, как раньше, а это я становлюсь на старости лет сварливой и нетерпимой. Послушайте, я сделаю, что смогу.
Искривленс поблагодарил меня, и я вышла наружу, к Лондэну и Пятнице.
— Я не хочу работать во Временной промышленности, мам. Я просто нарушу какое-нибудь тупое правило, и в итоге меня устранят.
— Мое устранение было совершенно безболезненным, — ударился в воспоминания Лондэн. — На самом деле, если бы твоя мама мне о нем не рассказала, я бы и не знал, что оно имело место.
— От этого не легче, папа, — проворчал Пятница. — Тебя восстановили, а как насчет дедушки? Никто не может сказать, существует он или нет, — даже он сам.
Я положила ему руку на плечо. На сей раз он не отстранился.
— Я знаю, Душистый Горошек. И если ты не хочешь поступать туда, никто не станет тебя заставлять.
Он помолчал немного, потом сказал:
— Обязательно называть меня Душистым Горошком? Мне шестнадцать лет.
Мы с Лондэном переглянулись и сели на трамвай в сторону дома. Верный своему слову, Темпор выпустил нас за несколько минут до того, как мы вошли, и, в молчании трясясь по рельсам на пути домой, мы миновали самих себя, ехавших на презентацию.
— Знаешь, что за желтую дубину он нам показывал? — сказал Пятница, глядя в окно.
— Ну?
— Это было полсекунды бильярдного шара.
Глава 15 Снова дома
Заметив с тревогой, что большинство межрелигиозных склок возникало исключительно потому, что все крупные религии были убеждены, будто их бог правильный, а у всех остальных религий неправильный, учредители церкви Всемирного Стандартного Божества основывали свою неоперившуюся «гибридную» веру на той посылке, что большинство религий, если отсечь бесстыдные манипуляторские игры властей, хотят одного и того же: мира, стабильности, равенства и справедливости — того же, что и неверующие. Когда они сформулировали эту основную мысль, объединяющую всех людей, и сделали какой-либо диалог с Носителем Высшего Нравственного Авторитета по большей части необязательным, ВСБ расцвело пышным цветом.