— Тебя ждет Виниченко, — сказала Кармель, с улыбкой принимая ягодный куст. — В твоем кабинете. Кажется, снова что-то… сложное.
Рахат мужественно выдохнул сквозь сжатые зубы и сбросил рюкзак.
— Позвони на склад, пусть уберут. Или Олжас пусть отнесет. Если поднимет.
И, громыхая сапогами, проследовал к лифту.
— С высоты в десять тысяч метров этот парень пролетел еще тридцать тысяч на восток. Самолет упал под Сыктывкаром, там, понятно, все… А наш клиент выпрыгнул. И полетел, — восторженно рассказывал Виниченко. — Как винджампер, только без вингсьюта. Вместо него — футболка и джинсы. И выжил! Сначала мы этой предыстории не знали. Нам местные рассказали. Там озеро есть, он в него и угодил. Люди купаются, смотрят — с неба в одежде супермена летит человек. Футболка у него такая… — уточнил Виниченко, — синяя, со знаком супермена на груди. Было облачно, и самолета местные не видели. Только супермена. Тот в озеро, вытащили — жив. Откуда, чего — непонятно. Сам клиент в шоке, молчит.
— Так он живой? — спросил Рахат.
— В том-то и дело, что нет. Его через полчаса машина сбила. Глупо получилось — там и разогнаться, как я понял, негде. Но — головой о камень, и все. А у нас осложненная ситуация — мозг пострадал. А там жара. И далеко. Нужно срочно вытаскивать.
Виниченко ткнул пальцем в карту, туда, где ни городов, ни дорог — сплошной зеленый цвет.
— Вертушка закинет, насколько хватит, а оттуда еще километров двести проселка. Мест, где дозаправить вертолет, нет, уже узнавали. Деревни, дачи, несколько ПГТ. Ну и леса. В общем, Русью пахнет. Посконной и домотканой, а также отвратительно бескрайней. Русалка на ветвях, Соловей-разбойник свищет.
— Пожарники, спасатели? Они как там справляются без вертушек?
— А вот так. Пожары тушат самолетами, но посадить их негде. Добраться можно только узкоколейкой, авто или гужевым транспортом. А, еще речным! Но так слишком долго.
— А если гидропланом, амфибией?
— Еще дольше. Пока найдем, пока доставим. В общем, так. Через пятнадцать минут улетаешь, самолет уже на взлетной. Сейчас набирай команду, готовься. Потом вертушка, заправленная по самые гланды, закинет тебя далеко, насколько возможно. Дальше — пешком. Ну и возвращение — в обратном порядке.
— Дай данные о пострадавшем, характер травмы и вообще все, что есть. Через программу прогоню, — сказал Рахат.
— Уже прогнали. Сорок восемь процентов в лучшем случае. Если будете держать спринтерскую скорость. Почти! Все верят, что оставшиеся два как-нибудь наберешь.
— Как-нибудь, — усмехнулся Рахат. — Хуже нет, когда «почти». Да и не разгонишься — у нас же груз будет, препараты, азот. Нужны велосипеды! Так быстрее.
Виниченко в восторге сдернул очки.
— Отличная мысль!
— Все равно не успеть. Он себя не вспомнит, когда разморозят.
— Думай, — сказал Виниченко. — Что нужно, предоставят. Может, те, местные, нам навстречу его потащат? Это позволит выиграть еще немного времени.
— Слишком жарко. Сколько там сегодня обещают? Плюс тридцать? Нужно на месте работать, сейчас только зря растрясут. Клиент где?
— В подполе. Ребята у тебя научены, не растерялись, сразу сказали местным. Почти сразу — оттуда можно связаться только по телефону с какого-то почтамта. В общем — Русь.
Наступила пауза. Рахат напряженно искал варианты.
— А если… если добираться на машине? — наконец сказал он задумчиво. — Нужно посчитать, как получится быстрее — на вертолете и на велосипедах или только на автомобиле?
— Тысяча километров от места, где можно приобрести машину. Если, конечно, не надеяться словить попутку или взять машину в аренду с рук. Скорее всего, ненадежную машину.
— Десять часов езды по незнакомому проселку, — подсчитал Рахат. — А на велосипедах две сотни километров — это… те же десять часов! Если ехать достаточно быстро и с одинаковой скоростью. А потом с такой же — назад. Прибавим время полета. Значит, машина.
— Кстати, там километров четыреста асфальта.
— Тогда и думать нечего.
— Я позвоню, распоряжусь. А сейчас — на самолет. Тебе кто нужен из команды?
— Лучше одному. Пусть приготовят все необходимое. Криопротекторы, препараты. «Ведро» жидкого азота. На всякий случай — велосипед.
В самолете поспать не удалось — пришлось, внимательно изучая карты, выискивать кратчайший путь к цели. Получившиеся основной и запасные маршруты Рахат загрузил в навигатор.
В небольшом городке ждала свежая, только что купленная компанией машинка — «Жигули», «двенашка». Лучшее, что можно здесь достать. Торопливо забросил снаряжение в багажник, кряхтя, подкатил двухсотлитровую бочку с бензином. Задние сиденья были сняты. На их место вдвоем с пилотом они, поднатужившись, впихнули глухо плеснувшую емкость. Мимоходом Рахат порадовался, что не взял команду: места осталось только для клиента.
— Гони! — напутствовал пилот.
Рахат прыгнул на водительское, с хрустом воткнул передачу. Машина понеслась по узким улицам, как ракета. Однотипные серопанельные дома скоро сменили поля, дачные домики, замелькали деревья. Поначалу вдавливал педаль так, что полик хрустел, вот-вот проломится, а подошва чиркнет по асфальту, но через полчаса недосып и усталость взяли свое, напряжение спало. Впереди лежал долгий и нудный, как поминальный обед, путь в деревню Печенеги. Там, в подполе одного из домов, обложенный снегом, ждал сбитый разворачивающейся машиной клиент. Рахат всегда избегал слова «мертвый», — просто клиент. Снег, сохранившийся с зимы в подполах некоторых домов, собирали со всей деревни: команда Рахата отреагировала быстро, дав необходимые указания.
Он включил радио, мельком глянул на спидометр. Скорость под двести: пока асфальт, нужно копить фору. Хорошо, дороги пустые, людей здесь мало, зато много деревьев, рек, озер и прочей пасторали. Ушел с музыкальной волны — так устанет быстрее — на центральный новостной канал. Ничего интересного. К тому же сигнал вскоре прервался.
Чтобы избежать опасной монотонности дороги, Рахат стал подсчитывать, сколько и как он может сэкономить из отведенных двадцати часах, если все пройдет без происшествий, выходило немало. Четыреста километров по асфальту — чуть больше двух часов, если грунтовка в годном состоянии и он сможет держать на ней под сотню — еще шесть. Десять минут на обработку и погрузку тела клиента. И восемь часов обратно. Еще нужно добавить время, что уйдет на шесть дозаправок машины. Поест на ходу, в туалет — тоже: на этот случай надел подгузник, огромный, как парашют.
Если не подведет машина, если работают заправки, отмеченные на маршруте, и не придется возиться с огромной и тяжелой бочкой, успеет. Если уложиться в двадцать часов — мозг клиента пострадает лишь на пятьдесят процентов — необходимый для успешного восстановления личности минимум. Если быстрее — шансы увеличатся, образуется подушка безопасности, останется время на непредвиденное. Значит, нужно уложиться!
С этими мыслями Рахат снова что есть силы надавливал на педаль.
Он немало провел за рулем, чтобы знать — когда крутишь баранку в одиночку, всего через сотню километров начинает казаться, будто уже едешь вечность. Километры не мелькают, их преодоленное количество увеличивается мучительно медленно, и, если пейзаж за окном уныл и однообразен, водителя неумолимо клонит в сон. Особенно если он не спал больше двух суток. Особенно когда пейзаж один и тот же.
Избегая этой опасности, Рахат старательно пересчитывал, сколько и как сможет сберечь еще, с каждым разом находя и подмечая новые мелочи: учитывал каждую секунду, каждый метр, сэкономленный на повороте, что срежет по встречке, каждый миг, потерянный на заправке. Километры и время он переводил в доли процентов, на которые мозг сохранится лучше. Время от времени Рахат сверял свои расчеты с реальностью, отмечая пройденный километраж и истраченное время. Пока асфальт, больше положенного сберечь не удалось — средненький движок разгонял машину лишь до двухсот, но всегда эту скорость держать невозможно: на крутых поворотах, при подъеме в горку Рахат с горечью замечал, как разлетаются, складываясь в минуты, секунды.