Мне показалось, что из соседних комнат доносится какой-то шорох.
- Там кто-то есть! - прошипела я.
Малыш прислушался и снова махнул рукой.
- Сядь, посиди! Не кипишись! Дай мне пятнадцать минут.
Мне захотелось его убить. Что это такое, в конце концов? Он - наемный работник или кто? Зачем рисковать? Серьезное ведь дело! Но я снова сдержалась. Решила дать ему минут пять, если так хочет. Время текло медленно, шум в соседней комнате затих, я почти уже успокоилась, как вдруг с легким скрипом отворилась дверь, ведущая к нам. И сразу же захлопнулась.
Мы с Малышом одновременно вздрогнули и уставились на вошедшего. Кот!
- Уф, - сказал вор, кривовато улыбаясь и отирая пот со лба, - я-то уж думал - кранты, хозяева пришли. А это - их кот.
- Это мой кот, - сказала я.
- В каком смысле? - Малыш снова обернулся к сейфу.
- Ну, он живет у меня на даче.
Малыш осторожно положил на пол инструменты и внимательно посмотрел на меня.
- Сейчас не время для шуток, - сказал он.
- Я не шучу. Это - мой кот. Сиамский, пушистый, глаза голубые, морда наглая. Все сходится.
Вор нахмурился. Он переводил взгляд с меня на кота и наконец высказался.
- А, похож просто! - В его голосе сквозило облегчение. - Ты меня так не пугай. Я ведь на работе.
Мне сначала стало жалко бедного вора, - он все-таки трудился на меня. Но потом злость взяла свое - к чему обвиваться вокруг сейфа? Задание выполнено!
- Дверь заперта, - сказала я. - Кот вошел через запертую дверь.
Малыш посмотрел на меня как дети смотрят на раскрашенного клоуна в ожидании дурацких шуток и широких улыбок. Мое лицо оставалось серьезным. Тогда мой напарник встал, подошел к дверь и толкнул ее. Заперто!
Вор побледнел. Его лицо стало похожим на безморковную морду снеговика.
- Что здесь происходит? - сдавленно спросил он.
Кот как ни в чем не бывало уселся около моей ноги, довершая картину.
- Пора сматываться, - ответила я. - Идем.
Подвижная физиономия Малыша вмиг стала постной и грустной. Он возобновил игру в 'гляделки'. Смотрел поочередно то на меня, то на кота, то на сейф. Кот - я - сейф. Сейф - кот - я. Мне показалось, что если сейчас в эту комнату вбежит толпа обнаженных танцовщиц канкана, ведомых медведем на велосипеде в форме майора угрозыска, то даже это не заставит Малыша расстаться с сейфом. Жадность делает воров храбрецами, а остальных - ворами. Как-то так.
- Мы когда-нибудь уйдем отсюда? - спросила я.
- Сейчас, сейчас..., - горячим шепотом произнес он. - Я - быстро! Почти открыл... еще десять минут.
Я вздохнула. Конечно, можно уйти и без Малыша, но что будет, если его схватят? Он не производил впечатление человека, устойчивого к раскаленному утюгу или что там решит применить охрана миниолигарха, столпа общества. По таким горячим следам найдут и меня с мечом и даже Виталия Петровича с Романом.
- Малыш, - ласково сказала я, подходя к сейфу, - когда это закончится, ты выполнишь одну мою просьбу? Маленькую. Я за нее хорошо заплачу.
- Конечно, мадам, - ответил он, не оборачиваясь. - Хоть сто просьб.
Я взяла руками за его голову и повернула к себе.
- Значит, обещаешь мне помочь?
- Да, я же сказал! - поначалу в его голосе даже мелькнуло раздражение...
Мы выходили из дома через несколько секунд, оставив позади кота и закрытый сейф. Малыш был подавлен, растерян, да и вообще чувствовал себя не очень. Интересно, существовали ли рыцари-воры? Или у меня будет первый экземпляр?
Глава 13. Андрей 'Дамы и археолог'
Бывший главный врач роддома Илья Петрович живет в старинном светло-желтом доме, напоминающем министерство своими необоснованно толстыми стенами и неудобным подъездом. У меня нет времени наводить справки об этом старичке и я решаю сыграть в темную - заявиться прямо по адресу.
Над таинственным посланием Черномора 'Чи. Волк.' уже работают специалисты. Я стараюсь не забивать голову заведомо неразрешимыми задачами и сосредотачиваюсь на деле.
Быстро поднимаюсь на второй этаж как обычно по почерневшим от горя ступеням. Их горе в том, что последняя уборщица скончалась лет двадцать назад и ступени до сих пор оплакивают потерю.
Звоню в дверь и сразу же обнаруживаю, что здесь живут доверчивые люди. Дверь распахивается и передо мной предстает воздушная девица лет пятидесяти. Я стараюсь отыскать на ее лице и теле следы былой красоты, но это можно сделать только, если она сбросит килограмм сто. Мне остается прервать бесполезное занятие и испросить аудиенции у Ильи Петровича.
Толстуха бросает на меня взгляд, который мог бы сбить слона со всех его четырех ног (к счастью, я - не слон и у меня только две ноги) и заявляет:
- Илья Петрович здесь не живет уже шесть лет.
- А где живет? - вежливо осведомляюсь я.
- А кто его спрашивает? - интересуется хозяйка басом.
- Я ищу одного человека и надеюсь, что Илья Петрович мне поможет в этом, - скорбным голосом профессионального трагика отвечаю я.
- Илья Петрович умер, - слова звучат как приговор.
Я, конечно, расстраиваюсь, но любопытство быстро гасит остальные эмоции. Мне интересно, зачем толстухе было знать, кто его спрашивает? Неужели она собирается передать Илье Петровичу эту инфо?
Мне нужен рациональный диалог, без криков, и я предусмотрительно не задаю этот вопрос. Зато начинаю терпеливо рассказывать историю своей жизни, полную невзгод, неприятностей, досадных недоразумений и оплошностей. Толстуха узнает, что все мои родственники скоропостижно скончались в один и тот же день, но перед смертью сообщили, что у меня где-то есть двоюродная сестра, последняя кровинка. Она родилась двадцать два года назад при странных обстоятельствах, и Илья Петрович принимал роды.
Лицо толстухи краснеет. Сначала я думаю, что она волнуется из-за моего рассказа, сочувствует мне, но нет. Мясистый рот открывается и извлекает из себя шипение:
- Ты уже второй, кто ищет эту двоюродную сестру. Еще один приходил три дня назад! Похоже, что у тебя остался в живых брат! Или даже не один он!
Н-да, ситуация неприятная. Я погорячился с душераздирающими откровениями. Влад опередил меня.
- Да, у меня есть брат, - вздохнув, признаю этот факт. - Но это другая печальная история. Мой брат - алкоголик. Он пытается найти нашу сестру, чтобы занять у нее денег, обобрать до нитки и все пропить!
Мой артистизм безупречен. Шеф напрасно предлагал мне место осветителя в Ленкоме. Я бы начал карьеру там со скромной роли Гамлета.
Вы спросите, почему я не показал одно из своих многочисленных удостоверений и почему это же не сделал Влад? Если кое у кого голова забита горохом, то отвечу. Дело давнее, Илья Петрович велел никому не болтать, а почерк Хранителей до боли напоминает почерк агентов спецслужб. Меня бы просто послали, а применять усиленные методы воздействия глупо - я сам не знаю, что хочу узнать. Навешают лапши - попробуй отсортируй. Это неэффективно и хлопотно. Другое дело - бедный родственник, внушающий жалость. И у меня это получается лучше, чем у Влада. Я привлекательнее для женщин.
И да, лицо хозяйки разглаживается еще больше и теперь напоминает румяный воздушный шар. Вот теперь толстуха мне сочувствует!
- К сожалению, мне ничего об этом неизвестно, - говорит она с печалью в голосе. - Я - дочь Ильи Петровича. Рада бы помочь, но он ничего не рассказывал и никаких детей не приносил. То же я сказала твоему брату.
Все, нить оборвана. Можно прощаться и благодарить Влада за потерянное время. Толстуха не врет.
Я уже собираюсь уходить, как замечаю, что глазок в соседней двери посветлел. Нас подслушивали соседи! Другой бы на моем месте просто ушел бы, но не я. Кличка 'Доберман' оправдана. Мой нюх как у собаки, а глаз, как у орла.
Толстуха закрывает дверь, а я подхожу к владениям соседей и принюхиваюсь. До меня доносится запах, который ни с чем нельзя перепутать. Запах старой квартиры и старых жильцов.