Однако дальнейший разговор быстро пролил свет на этот вопрос. Выяснилось, что все дело в том, что наш мир устроен для людей. В нем правят понятные людям законы, происходят ожидаемые вещи, дающие возможность развиваться человечеству. Однако случаются и чудеса - события вне правил. Каждое чудо - это проверка, тест. Прежде всего, на то, устраивает ли людей существующий порядок вещей или нет. Одно чудо вызывает к жизни другие чудеса и... нас, 'принцепсов'. Если мы оказываемся сильнее, чем консерваторы-Хранители, то это говорит о том, что время изменений пришло. Среди нас путем борьбы друг с другом выбирается один, который имеет право на то, чтобы дать совет. К этому совету прислушаются и... кто знает, что случится потом?
- А дальше? - спросила я. - Что там дальше на этих этажах? Что я получу? И вообще почему для такой древней схемы используются какие-то этажи? Ведь в старину их не было и в помине.
- Получишь почти все, что захочешь, - ответ был прост. - Первый Дом не обманет. Он выполнит именно твои желания, даже если не сможешь их толком высказать. Конечно, Первый Дом не может изменить сам себя и отношение мира к чудесам, а в остальном - что угодно. Его этажи лишь кажутся таковыми для удобства современных людей. Сначала были пещеры, потом - лабиринты, одноэтажные здания, подземелья... Первый Дом может состоять из всего. Он учит и убивает в любом обличии.
- А бежать?! - воскликнула я хрипловатым голосом. - Смогу ли убежать и сохранить свои способности?
Старик покачал головой. Его длинная борода мотнулась в стороны.
- Нет, - ответил он. - Бегство - это отказ. Если убежишь далеко, то твоя Книга сгорит. Все и всегда начинается с какой-нибудь местности.
Мне было плохо в тот момент. Снова сказались переживания этого дня, голова работала вяло, и появился страх. Кто я такая, чтобы состязаться с другими? Ведь среди принцепсов наверняка есть и мужчины, не чета мне с моей нерешительностью. А об убийцах-Хранителях вообще молчу. Именно тогда я почувствовала самое сильное, почти непреодолимое желание сжечь эту Книгу и прекратить кошмар. Я снова стану бегать и прыгать как обычный человек, подумаешь. Не очень-то и хотелось. Это ведь не искусство метать молнии, сохранять вечную красоту, внушать трепет недоброжелателям и любовь окружающим.
Решение было подкупающе простым. Сжечь, немедленно сжечь и в меня больше никто не будет стрелять! Мне не придется скакать над несуществующей в этой реальности пропастью, рискуя на самом деле свернуть себе шею. Я никогда не узнаю, кто такой Влад и из любви к кому или чему этот тип захотел сотворить чудо и подставить под удар меня. Отличное решение! Немедленно сжечь!
Мой рот уже открылся, чтобы огласить вердикт, но вместо ожидаемых слов я произнесла нечто другое.
- А лечить? Смогу ли я лечить? И на каком этаже это умение?
- На пятом, - последовал ответ.
- А верхний этаж какой?
- Девятый.
Эх, четыре этажа. Как жаль. Целых четыре этажа! Возможно, с другими покойниками, пропастями и еще неизвестно с чем. Рискну ли я... Рискну? Пожалуй... Валера, мой рыцарь, не переживай. Я не подведу тебя на этот раз.
Глава 5. Андрей: 'Время для панихиды'
Шеф не очень счастлив услышать доклад о происшествии с Владом. Его состояние можно сравнить с самочувствием охотника, который выстрелил дуплем по уткам, а поразил сразу двух своих породистых собак.
- Я все еще на следе, - тщетно пытаюсь успокоить ЖЗ. - Влад дал мне координаты одного из Претендентов. Сейчас его возьму.
Мы с Черномором садимся в джип и я выжимаю все, что можно, из этой колымаги. Явно не Феррари, но для московских дорог сойдет. Мое настроение испорчено как докторская колбаса, пролежавшая полдня на солнце.
Чтобы себя развлечь, включаю радиоприемник.
- На северо-западе Москвы упал небольшой метеорит. Жертв и разрушений нет, - говорит приятный женский голос. - Обнаружена воронка в метр диаметром. Ученые объясняют это необычное явление уникальным стечением обстоятельств...
Метеорит в Москве - это все равно, что снежный оползень в Сахаре. Так себе представляю. Хочу поделиться своими не совсем цензурными астрономическими соображениями с Черномором, но телефонный звонок отвлекает меня. На проводе снова шеф.
- Андрей, возвращайся в офис, - следует короткая фраза. - Я объявляю код А-Б. Ты получишь инструктаж.
- Я уже почти на месте! Сейчас его возьму!
- Возвращайся! - когда надо, шеф умеет настоять на своем.
- Плохо слышу, Виссарион Григорьевич! Какие-то помехи, - я тоже не лыком шит.
- Возвращайся, я сказал!
- Ничего не слышно. Сейчас выеду из глухой зоны и перезвоню, - выключаю телефон под заинтересованным взглядом Черномора.
- Темп, главное - темп, - объясняю я. - Думаю, что в полевых работах шеф мало сечет, но нужно успеть взять Претендента до того, как его предупредит Влад. Может быть снова протянется ниточка к нашему 'коллеге'.
Из радио вдруг исчезает оптимистический голосок девушки-диктора, рассказывающей о метеорите так радостно, словно он упал во двор ее дома и пробил скважину, из которой потекла нефть. Ее голосок сменяют знакомые скрежещущие интонации.
- Андрей, быстро возвращайся! Это приказ! Никаких контактов с Претендентами до инструктажа!
Мы с Черномором переглядываемся. На наших лицах написаны недоверие и восторг. Шеф может подключаться к радио машин конторы! Снимаю шляпу перед его техническим превосходством.
Снова набираю номер.
- Алло, Виссарион Григорьевич! Приказ понят. Разворачиваюсь.
- Молодец. По пути заедь на Покровку, ты рядом с ней. Знаешь, большой продуктовый магазин? Там какой-то тип стреляет по покупателям. Ликвидировать.
Лицо Черномора вытягивается, как воздушный шар, надутый неделю назад. Наверное, моя физиономия такая же.
- Прошу подтверждения приказа на открытую ликвидацию гражданского, не связанного с нашей деятельностью.
- Он связан, не переживай, - мне показалось, что шеф ухмыльнулся. - Наш клиент.
Перестраиваюсь в правый ряд, подрезая красное ауди. Резкий поворот, на Покровке расталкиваю машины и грациозно торможу почти рядом со входом в магазин. Там уже группа встречающих. Стоит милицейский бобик, какая-то дамочка в штатском что-то орет... главных действующих лиц еще нет - информация у шефа свежачок.
Мы с Черномором выпрыгиваем из джипа, подходим к ментам и демонстрируем удостоверения ФСБ.
- Лейтенант Катаниев, - представляюсь. - Антитеррористический отдел. Что тут?
Толстый прапорщик с автоматом, висящем на пузе, как ожерелье из черепов на шее у каннибала, отдает честь и докладывает:
- Неизвестный убил несколько человек и захватил заложников. У него пистолет и граната. Требования не выдвигает.
Мент старается казаться профессионалом, но по его лбу стекает пот. Толстяк боится и нервничает.
- Сейчас мы с ним поговорим.
Черномор и я идем к двери магазина, украшенной красными и синими огоньками. Она автоматическая и услужливо распахивается, словно приглашая в кровавый ад. На полу прямо рядом с входом лежит тело женщины. Синяя блузка впитала в себя кровь. Чуть поодаль - труп мужчины в черном пиджаке. Сегодня в магазине необычный ассортимент.
Мы проходим мимо касс, слегка рассредотачиваемся и вскоре наталкиваемся на виновника наших хлопот. Лысоватый мужик среднего роста с небольшими топоршащимися усиками, стоит между кассами и стеллажами с товарами, прижимаясь сзади к девушке лет двадцати, одетой в бело-красное длинное платье. В сцене нет ничего эротического - лицо девушки перекошено, она словно сдерживает рыдания, светлые волосы растрепались, на лбу - капелька крови.
А мужик выглядит так, что я бы предложил его кандидатуру всем театрам на роль опереточного злодея. Долой черный цвет волос, долой дьявольский смех! Актеру-злодею нужно вложить в левую руку гранату, в правую - пистолет, нахмурить жидкие брови, оскалить вставные зубы и отличный образ готов. Думаю, что реформа сцены не за горами.