После вчерашнего визита Виталия Петровича у меня в холодильнике хоть шаром покати. Я-то ем мало, да и не ношу огромные сумки из магазина. Зато мужчина сильно проголодался. То ли из-за стресса, то ли под влиянием 'потусторонних' сил, но Виталий Петрович съел все, что было. Остались лишь чай, сахар и цветы. Я слышала, что розы, в принципе, можно есть, но вчера искренне надеялась, что до этого не дойдет.
Цветы, поставленные в прозрачную вазу из синего стекла, и сегодня выглядели неплохо. Раскрывшиеся бутоны были крупными, а красные и желтые лепестки - свежими. Я даже полюбовалась ими перед тем, как пойти в душ. Точнее, последовательность действия была более сложной: полюбовалась розами, поставила чайник, полюбовалась розами, пошла в душ, полюбовалась розами, налила чай... Короче говоря, я ими любовалась вплоть до того момента, как раздался сигнал домофона. Вопреки обыкновению, мне удалось сразу же узнать голос и визитер был немедленно впущен.
Когда Виталий Петрович вошел в мою квартиру, сгибаясь под тяжестью сумок с едой, я сразу заметила перемены в нем. Он определенно стал более подтянут. То ли похудел, то ли сила заменила в нем рыхлость, но мужчина даже двигался иначе. Более мягко, упруго... почти так, как я.
- Что случилось ночью, Анечка? - несмотря ни на что, Виталий Петрович все еще был настроен ко мне ласково. Когда он вошел в курс происходящего, то недолго находился в состоянии ступора, а принялся давать мне ценные советы и обещать, обещать, обещать... Самым ценным обещанием было поместить Валеру в израильскую клинику, лишь бы только я согласилась выйти из игры с Черной Книгой. Виталий Петрович был прожженным предпринимателем, знающим все стороны криминального и легального бизнеса. Он ярко представлял себе, на что способна длительно существующая организованная боевая группа (так он окрестил Хранителей) в нашей стране бутафорского порядка.
- Влад чуть меня не убил, - ответила я, приметив, что мой гость одет иначе, чем обычно: в мягкие серые брюки и свободно сидящий темный свитер.
Виталий Петрович позвонил мне еще ночью, чтобы узнать, жива ли я после встречи. Он еще не понял, что о моей смерти узнал бы самым первым - невидимая нить разорвется.
- Я же говорил, что не нужно было ходить!
- А какой выход? Твоя клиника Валере не поможет. Ему ничто не поможет, так сказали врачи.
Отморозки, которые встретились нам с Валерой, размозжили ему часть мозга: били головой об асфальт, а потом на ней попрыгали. Нейрохирург сказал его матери, что получилась каша. Какая уж тут клиника!
Вместо ответа Виталий Петрович извлек из сумки красную коробку отличных конфет с ликером.
- Тебе нравятся такие? - спросил он.
- Спасибо, - я позволила ему поцеловать себя в щеку, а потом уселась на диван, поджав ноги. - Ты ко мне приходи пореже, мало ли что. Вдруг меня выследят? Тогда и тебе достанется.
Мой гость только рукой махнул. Он устало опустился в кресло и пробормотал:
- Я рад бы пореже, но не могу. Только о тебе и думаю.
Мой ответный взгляд был красноречив. Я относилась к Виталию Петровичу гораздо лучше, чем раньше. Во-первых, он уже не выглядит рыхлым, а во-вторых, наши роли поменялись. Я теперь хозяйка.
- Постараюсь не рисковать тобой. Обещаю.
Виталий Петрович глубоко вздохнул. Весь его вид говорил: рискуй, рискуй мной, только дай мне то, что хочу! Он все-таки был отважным. Пожалуй, стань он моим любовником, я бы гордилась этой его чертой.
- Пытался бегать утром? Получилось?
Глаза мужчины полыхнули огнем. Он даже привстал.
- Это было нечто! - никогда раньше не видела, как Виталий Петрович жестикулирует. - Не думал, что способен на такое! Не думал... Невероятная скорость. А какие прыжки!... У тебя правда лучше получается? Ни за что бы не поверил, что даже моя скорость возможна!
- Старик сказал, что у демона все выходит лучше. Еще не передумал просить, чтобы я от всего отказалась? - мне было трудно удержаться от шпильки. - А то мало ли что будет впереди? Новые способности, новые ощущения...
Он заколебался. Клянусь, он заколебался! Мужчины часто готовы рискнуть собой ради абстрактных вещей: силы, власти... В этом их преимущество перед нами.
- Нет. Не знаю. Ты же не собираешься отказаться.
Конечно, не собираюсь. Мне трудно представить, чтобы я добровольно отдала свою жизнь, скажем, за Родину. Но вот ради любимого человека способна на многое.
- Наверное пойду сегодня на седьмой этаж.
Виталий Петрович удивленно посмотрел на меня. Еще бы - только вчера я клялась, что не могу даже думать о Первом Доме.
- Нужно побыстрее все закончить, - мои слова звучали без энтузиазма. - Как думаешь, когда эта самая организованная боевая группа может выйти на меня?
- Зависит от многого, - мужчина слегка пожал плечами, оторвав локти от потертых подлокотников кресла. - Я так понял, что Хранители могут тебя опознать только при взгляде... Поэтому, если не будешь выходить из дома, то ты в безопасности. Но, с другой стороны, если они связаны со спецслужбами, а это почти наверняка, то у них уже есть твой портрет. Словесный в лучшем случае, а в худшем - твое фото, взятое с камер наблюдения. Тогда твоя поимка - вопрос времени.
- Я бы хотела пойти в Первый Дом сейчас, - мой голос слегка дрожал от захватывающих дух перспектив скорой поимки. - Но не могу! Вдруг вывалюсь неизвестно где неизвестно в каком виде? Это - лишнее внимание.
- А почему нельзя возвращаться туда, откуда вышел? - Виталий Петрович задал логичный вопрос. - Выходишь из своей квартиры, туда и возвращайся.
- Старик сказал, что это сделано специально, - я недовольно поморщилась. - Чтобы демоны не все время прятались и в безопасности копили силы. У Хранителей должен быть шанс хотя бы случайно найти нас с самого начала. А потом, когда будет пройдено много этажей, нас даже не нужно видеть... можно почувствовать сквозь стены.
Виталий Петрович слегка присвистнул, забавно выпятив губы.
- А поселись-ка у меня на даче! - вдруг предложил он. - Там сейчас никто не живет, в поселке дежурит охрана, не пускает посторонних. То, что надо!
- Может быть..., - я колебалась, но была готова согласиться. Все-таки выбор защитника оказался удачным. - Пройду этой ночью этаж и решу.
Поздние городские вечера похожи один на другой. Загораются окна, стихает шум машин и становится лучше различима человеческая речь. Никто не замечал, что по вечерам разговоры звучат отчетливее, да и свидания проходят лучше? Это потому, что достижения цивилизации, хорошо видимые в дневном свете, отвлекают нас от главного -друг от друга.
Я отправила Виталия Петровича домой, несмотря на его протесты. Мне казалось, что он готов часами сидеть рядом и любоваться мной. Если так пойдет дальше, то я разорву нить и прогоню его. Не оттого, что он мне не нужен, как помощник, а чтобы дать ему шанс отвыкнуть от меня и разлюбить.
Старик, как обычно, ничего не рассказал о том, что ждет меня на седьмом этаже. Он отделывался общими фразами 'ты станешь мудрее', 'ты сможешь противостоять влиянию других принцепсов'... Я не видела в этих словах особого смысла. Под ними может скрываться что угодно!
Золотистая дверь оказалась на одном из прежних мест - слева от телевизора. Я, помня о предостережениях Книги, что экипировка может лишь все ухудшить, ничего не взяла с собой. Просто оделась в новый серый спортивный костюм, купленный Виталием Петровичем за мои деньги (как мой поклонник сопротивлялся!), подавляя страх подошла к двери, и потянула ручку на себя.
Шаг в темноту был уже привычен. Появившийся свет быстро разогнал тьму. Я стояла у стены огромного круглого зала. На этих белых стенах не было никаких украшений, только три коричневых двери и, далеко от меня, - одна зеленая. Посередине зала находилась большая колонна, метров пять-шесть в обхвате, а перед ней стояли люди и смотрели на меня.