— Я уходил плавать. Нельзя же постоянно следить за этим псом.
— На его восстановление теперь потребуется целая вечность, — сердито бросила Лиза.
— Надо разогреть поисковик, — предложил я. — Дома будет легче его лечить.
Мы с Лизой встали на колени и стали обрезать куски проволоки, чтобы освободить пса. Он скулил и слабо подергивал хвостом.
Джак молчал. Лиза шлепнула его по ноге.
— Давай, Джак, действуй. Если не поторопиться, он истечет кровью. Ты же знаешь, насколько он уязвим.
— Я думаю, нам лучше съесть его, — ответил Джак.
Лиза удивленно подняла голову.
— Ты так считаешь?
— Ну да, — сказал он, пожимая плечами.
Я отвел взгляд от куска проволоки, обвившейся вокруг туловища собаки.
— А я-то думал, он стал твоим питомцем. Как в зоопарке.
Джак покачал головой.
— Эти питательные таблетки ужасно дороги. Я и так тратил половину заработка на его еду и питье. А теперь еще и это несчастье. — Он махнул рукой на стреноженного пса. — Да еще надо постоянно за ним присматривать. Он того не стоит.
— Но он же твой друг. Вы пожимали руки…
Джак рассмеялся:
— Это ты мой друг. — Он задумчиво нахмурился, глядя на пса. — А это… это животное.
Хоть мы и не раз обсуждали, какой вкус мог бы быть у собаки, было очень странно слышать от Джака предложение его убить.
— Может, лучше отложить решение до утра? — предложил я. — Мы отвезем его в бункер, перевяжем, а потом, когда ты будешь не так расстроен, можешь решать, что делать дальше.
— Нет. — Джак достал гармонику, сыграл коротенькую гамму и отложил инструмент. — Если ты согласишься оплачивать его питание, я мог бы попытаться его вытащить. А так… — Он снова пожал плечами.
— Мне кажется, мы все же не можем его есть.
— Ты так думаешь? — повернулась ко мне Лиза. — Мы могли бы зажарить его прямо здесь, на пляже.
Я взглянул на изодранного, тяжело дышавшего, доверявшего нам пса:
— И все-таки нам не стоит этого делать.
Джак серьезно взглянул мне в лицо:
— Ты хочешь платить за его еду?
Я вздохнул:
— Я коплю деньги на новый Виртуальный Погружатель.
— Что ж, знаешь, я тоже хочу кое-что купить. — Джак напряг мускулы, демонстрируя свою татуировку. — Да и на что годится это несчастное создание?
— Он заставляет тебя улыбаться.
— ВП заставляет тебя улыбаться, Чен. Давай, признайся, тебе ведь тоже не хочется о нем заботиться. Это как заноза в заднице.
Мы переглянулись между собой, потом посмотрели на пса.
Лиза зажарила пса на вертеле, над костром, разведенным из обломков пластмассы и сгустков нефти, принесенных океаном. Вкус нам понравился, но никто так и не понял, что в этом такого особенного. Мне приходилось есть зарезанного кентавра, и он был гораздо вкуснее.
Потом мы отправились прогуляться по пляжу. Фосфоресцирующие волны с шумом обрушивались на песок и отходили, оставляя сверкающие в последних красных лучах заката лужицы.
Без собаки мы могли свободно наслаждаться пляжем. Не надо было беспокоиться, чтобы пес не попал в лужу кислоты, или запутался в колючей проволоке, торчащей из песка, или съел что-нибудь, отчего его бы потом полночи тошнило.
И все же я не могу забыть, как пес лизал меня в лицо, как запрыгивал в постель, не могу забыть его теплое дыхание. Иногда я скучаю по нему.
Мэри Рикерт
Хлеб и бомбы
В 1999 году в журнале «The Magazine of Fantasy and Science Fiction» был напечатан рассказ Мэри Рикерт «Девочка, которая ела бабочек» («The Girl Who ate Butterflies»), и с тех пор ее работы регулярно появляются на страницах этого издания. Произведения Рикерт также публиковались в журнале «SCI FICTION», антологии «Очень странное чувство» («Feeling Very Strange») и выдвигались на «Небьюлу». Сборник Рикерт «Карта снов» («Map of Dreams») был отмечен премией Уильяма Л. Кроуфорда.
Автор утверждает, что «Хлеб и бомбы» — это своеобразная реакция на сообщения в новостях о том, что в Афганистане были сброшены бомбы, упакованные в продовольственные контейнеры. Они взорвались, когда голодные дети попытались открыть «посылки». После событий 11 сентября многие писатели обращались к теме террористических актов, и Рикерт не стала исключением.
Странные дети из семейства Манменсвитцендер в школу не ходили, и мы узнали о том, что они въехали в старый дом на холме, только благодаря Бобби, который видел, как они заселились со всем своим необычным скарбом, состоявшим из кресел-качалок и коз. Мы и представить себе не могли, как можно жить в этом доме, где все окна выбиты и весь двор порос колючей ежевикой. Мы все ждали, когда же их дети — две девочки, у которых, по словам Бобби, волосы похожи на дым, а глаза — на черные маслины — появятся в школе. По они так и не пришли.