— Много вытянул. — Сел рядышком. Нужно собраться с мыслями. — Банду возглавляет некий «Титан», негр из Америки, как и костяк его бойцов. Отморозок полный.
— И они устроили такое? Забыли что ли, что перенёс их народ? Как сами были рабами? — Удивился он.
— Согласен. — Кивнул я. — Ничему их жизнь не учит. Идиоты! — Повертел я пальцем у виска. — Рабы восстанут. Рано или поздно появится свой Спартак, что посадит их задницы на кол и сдёрёт кожу.
Отец ждал продолжения, а я думал, о чём умолчать. Всего ему знать не надо. Не молод уже. Вдруг сердце прихватит?
— Первое. Этот псих клеймит всех своих подчиненных, не говоря уже о рабах — выжигая калёным железом свой знак на их телах. Место выбирает произвольное. Щека, рука, жопа.
— Что за знак?
— Звёздно-полосатый флаг. Он помешан на нём, как и любой американец. Мозги промыты полностью.
— Понятно. Продолжай. — Вёл он запись в блокнотик, помечая детали. Основательный подход.
— Второе. За малейшую провинность следует кара. Не смог выполнит норму? Тебя ждёт десять минут в клетке с очередной экзотической зверушкой, пойманной в лесу. Выжил? Работаешь дальше. — Рассказывал я, стараясь обходить острые углы. Не получилось.
— Недоговариваешь… — Толкнул он меня плечом. — Говори, давай. Выдержу. — Просёк он фишку.
— Да что там говорить? — Решил я ничего не скрывать. Сморщился. — Что женщин, дочерей и сестёр — насилуют на глазах отцов, братьев? Заставляя их смотреть на это? — Помолчал. — Или что индейцы служащие этому негритосу совсем спятили и стали людей жрать? — Сплюнул в пыль. — Или что новорождённых скармливают свиньям? Или…
— Сколько их? — Прервал меня папаня, прикрыв глаза. Я понял, что переборщил с откровенностью. Приобнял его — поддерживая. Папу била сильная дрожь. Довёл блин!
— Три сотни. Рабов раз в пять больше.
— Они уже идут по наши души? Нам пора бежать? — Пересилил он себя. Дрожь ушла.
— Нет. — Отрицательно помотал головой. — Крыс не сказал главарю, где именно наше поселение. Вовремя мы ему шапку на голову натянули. Время есть.
— Тогда готовимся! Мы Русские и мы выстоим, как бы ни был силён враг! — Встал он, кивнув мне на прощание. Решил идти до конца? Похоже, бойцовский дух в нём не угас, как я думал.
Продолжил работу — выкидывая сгоревшее оборудование из шаттла. До вечера провозился, но справился. Умаялся вусмерть.
Воспользовавшись доступом к нашему общему счёту, что у меня был — стал делать покупки.
Три движка «Светляк-8». Гравикомпенсатор на малые суда и искин с барахолки, но двадцать первого уровня. Халява! Стандартные листы обшивки, кресла и другая мелочь. Всё это обошлось нам в сорок три тысячи кредитов. А вот самый простенький технический комплекс «Гайка» — из пяти роботов ремонтников — стоил семьдесят. Серьёзные траты. Очень. Надеюсь, всё окупится.
Ну и главное — оружие. Три скорострельных бортовых лазера «Малышок» и гравитационная пушка «Дуремар». С таким вооружением на борту — мы будем акулой, посреди стаи рыб. Пара винтовок «Губошлёп» не в счет. Они переносные. На зверя. На негров, закончил я дела и лёг спать, подмяв под себя нечто мягкое и пискнувшее. Ночь прошла восхитительно.
Стараясь не разбудить заснувшую у меня в комнате Наташу — стал одеваться. Последнее время кровь из носа и ушей не шла. Любимая не замечала, чем я занимаюсь. Слава Богу! Характер как у мамы. Вдруг отлупит? Шутка. Она у меня нежная. Цветочек.
— Ммм… — Промычала она, обняв подушку и обвив ножкой скомканное одеяло. Я нежно провёл по ней рукой. Захотелось остаться, но нет. Нельзя. Сообщение, что я получил, требовало немедленных действий.
Миша и Саша — дети брата здесь! На станции! Не знаю, как они смогли на меня выйти, но смогли. Парням по тринадцать лет. Написали мне, что родители мертвы, а их, в связи с отсутствием законных опекунов или родственников — отправляют в какой-то институт в качестве подопытных. Кровь у них редкая что ли? Чёртово ОРГ.!
Брат погиб в аварии на станции. Они с женой Светланой работали техниками. Гайки крутили. Щит Гааг-1 не выдержал попадание метеорита, и одна из зон была разгерметизирована. Скафандров у них не было. Откуда они у практически рабов без гроша? Их промороженные тела теперь плавают в космосе. Похоронить нечего…
— Да, да — родственник! — Говорил я с представителем социальной службы через ядро, нервно вышагивая по поляне, перед домом. Мурзик мешался, подсовывая мне дохлую крысу с красными глазищами. Обычная его дань, в обмен на вкусняшки из моей тарелки. Моё мнение его не интересовало.