— А я на самолете летал, — сказал я.
— Заткнись, — велела Глория. — Нам об этом толковать не положено. Если тебе там что-нибудь понравится, запомни дорогу. После найдешь.
Я пока ничего особо хорошего не нашел, но не шибко волновался на этот счет.
— Ну и хорошо, что не нашел, — сказала она. — Пожуй.
Скэйперы разносили сандвичи, я взял один себе, один Глории. Но у нее не было охоты разговаривать.
Хотя марафон только начался, липовый доктор Джильмартин корчил из себя делового — ходил по кегельбану и каждого расспрашивал про самочувствие. Я смекнул, к чем вся эта трогательная забота о нас: публике дают понять, что виртуальный марафон — штука не совсем безопасная.
Эд расхаживал с мешком, раздавал яблоки. Я взял одно, подошел к Лэйн, сел на ее раскладушку. В скафандре она смотрелась шикарно.
— Мой хахаль тут, — сказала она.
— Что, помирились?
— Я хотела сказать, бывший. Я притворяюсь, будто его не заметила.
— Где он?
— Вон, как раз перед моим монитором. — Она легонько качнула в его сторону головой.
Я промолчал. Честно говоря, я ей даже позавидовал маленько. Ведь не так уж и плохо, когда кто-нибудь из зрителей смотрит только на тебя, верно?
Сначала я попал в библиотеку. Любая книга, которую я брал со стеллажа, оборачивалась игрой с картами и рисунками, но скоро я смекнул, что это все мура для деловых. Про то, как делать деньги. Мне стало скучно.
Потом я очутился в подземелье, и там волшебник вырастил меня из жука. Мы были в его мастерской, куда ни глянь — пыльные горшки и паутина. Его лицо напоминало оплывшую свечу, и он, как Боюсь, любил потрепаться. Кругом сновали летучие мыши.
— Ты обязан довершить начатый Кройдом поиск, — заявил он и стал тыкать в меня волшебной палочкой.
Я увидел свои руки и ноги — куда девался скафандр? И откуда эти здоровенные бугры мускулов?
Волшебник дотронулся до меня, и я обзавелся мечом и щитом.
— Это твои спутники Рубись и Крепись, — сообщил он. — Они будут покорны тебе; они защитят тебя. Не вздумай предать их; не вздумай обменять на другие. Избегни ошибки Кройда!
— Ладно, — обещал я.
Волшебник отправил меня в подземелье, и там Рубись и Крепись заговорили человеческими голосами. Растолковали мне, что делать. Везет же мне на болтунов, подумал я.
По дороге нам попался червелев — так его назвали Рубись и Крепись. У него на башке было полно червяков с крошечными человеческими рожицами. Рубись и Крепись приказали его убить, это оказалось делом несложным. Голова лопнула, черви рассыпались и убежали в щели пола, как вода.
Потом мы встретили телку в сексовом прикиде, тоже при щите и мече. Только ее оружие было густо усажено драгоценными камнями и смотрелось поприличнее, чем Рубись и Крепись.
На моем месте любой дурак понял бы: вот она, ошибка Кройда. Только я прикинул, что вместо Кройда тут сейчас я и мне, может, тоже хочется сделать эту ошибку.
Мы с телкой обменялись оружием, и Рубись с Креписем, конечно, заверещали. Потом мы стали драться, она меня прикончила, и я снова оказался в дверях мастерской волшебника, куда я недавно прибежал в облике жука. На этот раз я повернулся и пошел к выдвижным ящикам. Вот тогда-то я и встретил снеговика.
Я тупо озирался в ящике. Поначалу ничего не видел — темно, хоть глаз коли. Потом разглядел в углу маленький столбик мигающих цифр. Я потыкал в них пальцем, но толку добился лишь от единицы.
Света не прибавилось, зато возникло пять изображений снеговика. Он состоял из трех белых шаров, больше похожих на пластмассу, чем на снег. Глазами были обыкновенные кружочки, рот не двигался, даже когда мы разговаривали. Веточки служили ему руками, они гнулись, как резиновые. На двух картинках он был маленький и далекий, на третьей — близкий и большой, а четвертая показывала его снизу, будто он стоит на холме. На пятой картинке он смотрел в окно, правда, окна видно не было. Только голова и часть туловища в прямоугольнике.
— Тебя как зовут? — спросил он.
— Льюис.
— А я мистер Апчхи.
Когда снеговик говорил, его голова дергалась на всех пяти картинках, а глаза-колечки то расширялись, то сужались.
— А что это за местечко?
— Это не местечко, — сказал мистер Апчхи. — Просто Мусорный файл.
А почему ты живешь в мусорном файле?
— Из-за консультантов но авторскому праву. — Что бы ни говорил мистер Апчхи, это звучало радостно. — Я их напугал.
— Ты? Напугал? Это чем же?
— Я готовился к рождественской передаче по сетевому телевидению, но в последнюю минуту в юридическом отделе кто-то решил, что я слишком похож на снеговика из видеоигры "Брось грязью". Менять мой облик было поздно, так что меня просто вырезали и швырнули в мусорный файл.
— А куда-нибудь перекантоваться ты не можешь?
— У меня со свободой передвижения туговато. — Он подпрыгнул и перекувырнулся пять раз кряду. — Вот и все.
— Так ты что, даже не смотрел ту передачу?
— Да, но надеюсь, все прошло хорошо. Ребята так старались…
Я не стал ему говорить, что это, наверное, было давным-давно.
— Льюис, а что ты здесь делаешь?
— В виртуальном марафоне участвую.
— В чем?
Я рассказал ему про Глорию, Боюся и Кромера. И про состязание. Наверное, мистеру Апчхи было приятно узнать, что его показывают по телевизору.
Людей перед мониторами осталось немного. Боюсь рассказывал о том, что будет завтра утром, когда они вернутся. Кромер и Эд всех нас прогнали к раскладушкам. Лэйн уже спала, а ее хахаль слез со своего стула и ушел.
Я лег на свободную раскладушку рядом с Глорией.
— Устал, блин.
— Ну, так покемарь чуток, — сказала она и положила руку мне на плечо.
За стенкой Боюсь говорил про секс-марафон, я спросил у Глории, что это такое.
— Это завтрашний вечер, сказала она. — Сейчас об этом лучше не думать.
Глории спать не хотелось. Она просто лежала и озиралась.
Я попал в демонстрационный зал Умного Дома. Не сразу понял, что этот дом умеет говорить. Долго таращился по сторонам, человека искал.
— Вам звонят, — сказал Дом.
И правда звонил телефон. Я поднял трубку, и в комнате сразу погасли люстры и зажглась настольная лампа рядом с телефоном. Умолкла музыка.
— Как вам нравится такая чуткость?
— Годится.
Я повесил трубку. Включился телевизор. Он показывал рисунок с едой.
— Видите? — спросил Дом.
— Ты про хавку?
— Это содержимое вашего холодильника, — сказал Дом. — Продукты с синей каймой на упаковке придут в негодность через двадцать четыре часа. Продукты с черной каймой на упаковке уже пришли в негодность. Хотите, я их выброшу?
— Конечно, — сказал я.
— А сейчас поглядите в окно.
Я подчинился. За окнами были горы.
— Вообразите, как вы ежеутренне пробуждаетесь в Альпах…
— Я…
— И когда вы готовы ехать на работу, в гараже уже ждет машина с прогретым двигателем!
Горы в окнах сменились изображением гаража с машиной.
— И автоответчик обязательно заметит отсутствие машины в гараже и скажет, что вас нет дома…
Интересно, подумал я, а что, если мне спуститься и сесть в тачку? Можно тут куда-нибудь поехать? Наверное, нет. Ни шиша тут нет, кроме этого дома. И мне его хотят сбагрить.
— А когда возьмете в руки книгу, телевизор предупредит, если по ней поставлен фильм…
По "ящику" пошло кино, на окнах сдвинулись занавески, около телефона погасла лампа.
— Я читать не умею.
— В таком случае это еще более важно, не правда ли?
— А как насчет спальни? — Меня вдруг потянуло в сон.
— Всегда к вашим услугам!
Отворилась дверь, я вошел. В спальне тоже работал телик. А вот кровать никуда не годилась. Обивка была вспорота, торчали электронные потроха.
— Э, а койка-то?..
Я смекнул, что койку, должно быть, изгадил Боюсь или Кромер. На хрена им нужно, чтобы тут устраивались с комфортом, дрыхли и вылетали из марафона? Еще не время.
— Извините, — сказал Умный Дом. — Если не возражаете, я покажу кабинет и…
В очередном перерыве я улегся на раскладушку Глории и свернулся калачиком, а она свернулась вокруг меня. Было раннее утро, перед "ящиками" не торчало ни одного зеваки, и я не слышал Боюся. Он, наверное, тоже пошел придавить ухо.