- Баб Мань, все нормально. О чем вам не стоит переживать так это о кошаке. Уверяю вас, с ним все нормально. – Улыбнулся женщине я. – Вы лучше скажите, часто здесь такое происходит?
- Эх, да в последние дни регулярно. Создается впечатление, словно высокие шишки вдруг разом с ума посходили. Сперва перетряхнули все наши вещи, отобрали у людей все, что даже отдаленно можно использовать как оружие. Конечно, мы возмутились подобному беспределу. Вот только глава отреагировал совсем неадекватно. Его охранители устроили на этажах самый настоящий террор. Урезали питание отменили многие пропуска, запретили жителям перемещаться даже между квартирами.
- Между квартирами? – Удивился я. – К чему такие драконовы законы? Да и меня вроде с пропусками не напрягали.
- А с чего тебя напрягать будут? Членов отрядов эти правила не касаются. Но уж можешь мне поверить, люди очень недовольны. Я ведь на кухне работаю, по этажам еду разношу, есть возможность словом перекинуться. Могу сказать, людей уже до полного отчаянья довели. Все происходящее сейчас - это еще цветочки, ягодки начнутся через пару дней, когда уже отчаявшиеся люди как следует оголодают.
Поблагодарив женщину, и распрощавшись с ней, я направился в противоположную сторону от своей квартиры. Вся эта ситуация очень дурно пахла. Но главное, я не мог взять в толк, зачем глава устраивает все эти показательные чистки? Допустим, можно было объяснить обыски сиюминутным страхом после покушения. Однако, все остальные действия весьма трудно было объяснить с логической точки зрения. Казалось, что Лимонтьев действительно спятил, отдавая безумные приказы. Вот только я был уверен, что это не так. Страх главы искусственно поддерживался Воеводиным, который и стоял за всем происходящим в доме. Чем сильнее страх главы, тем больше полномочий и власти перенимал глава охранителей. Вполне вероятно, что сам глава и не в курсе о происходящем на этажах. Ведь, насколько мне известно, с момента покушения он не покидал своей квартиры на верхнем этаже.
Весь вопрос в том, насколько окружение предано главе, и как сильно они процеживают сквозь цензуру преподносимую информацию. Если Воеводину удалось протянуть в окружении своих людей, то уже в ближайшие дни все может закончиться большой кровью. Вот только я до сих пор не мог взять в толк, зачем все это было Воеводину? Даже если допустить что таким образом он решил захватить власть на этажах, то как он в последствии ее собрался удержать? Все, буквально все жители, люто ненавидят главу и в особенности бойцов отрядов.
Желания ввязываться в происходящее у меня не было никакого. Очень хотелось просто вернуться на свое спальное место, закрыть глаза и отринув все страхи и сомнения, забиться блаженным сном. Вот только люди, затеявшие весь этот переворот, вряд ли оставят меня в покое. Особенно если Воеводин уверен, что мне известно об истинном положении дел с «дикими». В таком случае, можно быть уверенным, что однажды мне попросту будет не суждено проснуться.
Необходимо было поговорить с отцом. Он не только находился на вершине иерархической лестницы, но и вращался в самых высоких кругах. Скорее всего он даже имел выход на главу, что могло бы упростить задачу. Но сперва, стоило закончить другое дело. Соваться наверх без доказательств - глупо и бесполезно. Что бы я не сказал, мое слово будет против слова главы отряда, и в перспективе, в лучшем случае меня попросту поднимут на смех. В худшем - там же и прирежут, чтобы не баламутил воду. Необходимо было раздобыть факты, и я знал лишь одного человека, способного эти самые факты мне сообщить. Если Роман действительно знал о готовящемся покушении, если он участвовал в этом, то есть неплохая вероятность заставить его говорить. Особенно, если наобещать ему с три короба.
Сам Роман обитал в дальней комнате угловой двушки. Пройдя по коридору, я нос к носу столкнулся с соседом и близким другом офицера этажа.
- Добрый день, дядь Валера. – Учтиво поздоровался я.
- О пострел, здоров. Как сам? – Расплылся в улыбке пожилой мужчина. – Ты к Ромке?
- К нему. Он у себя?
- А куда ему деться? Сегодня же выходной. Как залег вчера вечерком, так и спит, уже часов пятнадцать. Я будить уже хотел, но время стирки боюсь пропустить.
Уступив дорогу в ванную, я обогнул соседа и, пройдя по комнате между перегородок, подошел к дальней тканевой ширме, закрывающей угол комнаты с оконной баррикадой. Как я знал, Роман очень любил это место и после вступление в отряд, пожелал зарезервировать его за собой.