И видимо как раз сейчас этот знаковый для спины Ромыча момент и настал – Владислав вдруг обратился к Ромычу с вопросом и при этом шепотом (а это не просто напрягло спину Ромычу, в противостоянии к отвёртке, а он в ногах одеревенел в ожидании неизвестного). – Ты за моей спиной кого-нибудь такого, за кого бы можно зацепиться взглядом, не видишь? – А вот когда Владислав произнёс свой вопрос, то Ромыч немало удивился его направленности (в противоположную сторону) и тому, что Владислав с этим вопросом обращается к нему, а не спешит обернуться и посмотреть назад. А это говорит о том, что Валентин действительно натолкнулся на что-то или на кого-то важного, раз решил придерживаться такого рода конспирации.
И Ромыч, стоящий спиной к фитнесс клубу, а лицом к проезжей части дороги, а за ней к аллее, а Валентин выходит, находился к клубу лицом, начинает одними глазами высматривать тот объект повышенного внимания того, кто находится сейчас у него за спиной и кто заставил Валентина понизить свой голос до шепота (а это не мало значит). Ну а так как там людей не слишком много, а тех, кто находится в статичном положении и вообще на пересчёт, – один тип, вальяжно рассевшийся на скамейке и плюс дамочка с коляской, остановившаяся на прохожей части аллеи, чтобы поговорить по телефону, – то выбор для Ромыча очевиден – это в единственном числе тип на скамейке.
И хотя он его в последнюю очередь заинтересовал, если бы его мнение было решающим, – мамаша с коляской, по мнению Ромыча, куда интересней, хоть и с ребёнком, – всё же Ромыч не может учитывать факта того, что его мнение всех волнует в последнюю очередь. И, как правило, всегда бывает, то, что его интересует, совершенно неинтересно тем людям, с кем он имеет вот такой, со стороны визуальный контакт. Так что то, что этот тип не вызвал у него никакой заинтересованности, есть верный знак, что он тот самый объект, который интересен тому, кто там у него за спиной.
И как сейчас же Ромычем видится, то всё это действительно так – этот тип на скамейке, вдруг замер в пристальном внимании к кому-то, а точнее, к тому, кто там находился за его спиной. Что ещё больше возбуждает любопытство Ромыча и его желание повернуть голову и взглянуть назад. Но Ромыч не может этого сделать, тогда он спугнёт того, на кого сейчас смотрит этот тип, да и Валентин так угрожающе и красноречиво на него смотрит: «Не вздумай головой вертеть, падла», что у Ромыча шея задеревенела и не слушает его.
Так продолжается где-то с минуту, а может и целых две, пока Валентин, всё тем же конспиративным образом, через шепот, не отдаёт ему команду. – Сейчас разделяемся. Ты следуешь за тем типом на скамейке, я же иду за своим объектом. – И не давая возможности Ромычу оспорить команду или хотя бы получить от него необходимые пояснения: «Докуда вести этого типа? Применять ли силу при необходимости? И вообще, откуда ты, Валентин, знаешь, что там сидит человек на скамейке, когда ты сам меня попросил отыскать того, за кого можно зацепиться взглядом?», Валентин обходит Ромыча и скрывается за его спиной.
А Ромыч, видя перед своими глазами поставленную перед собой задачу в виде типа на скамейке, который пока что сидит на своём прежнем месте, но при этом невооружённым взглядом видно, что ему не сидится на том же месте, и он, вывернув в сторону голову, следует своим взглядом за кем-то, хоть и заинтригован, но ведёт себя как профессионал – он не воротит свою голову, а со скучающим видом направляется к неподалёку стоящему киоску «Роспечати». Где он сливается с ним и, наконец-то, может посмотреть в давно его интересующую сторону, туда, куда прежде смотрела его спина.
Но там ничего такого, заслуживающего особого внимания, им не обнаружено, и даже Валентина не видно. Что говорит о том, что тот скрылся за одним из поворотов, который скрыл собой и того, кто так был всем сейчас интересен, и Ромычу остаётся только догадываться, кто это мог быть. Хотя некоторые догадки на этот счёт у него есть – это та самая телефонная болтушка, которая была ими ещё с крыши дома примечена, и которая их затем привела во внутрь клуба. – Но какое отношение она имеет к этому типу со скамейки и всё это, не плод ли воображения Валентина? – задался вопросом Ромыч, глядя боковым зрением в его сторону.