– Есть закурить? – бродяга и сам охренел, когда осознал, что он только что сейчас спросил у этих типов. А они, надо отдать должное такому неожиданному со своей стороны ходу бродяги, и сами присели в осадок, такое в свой адрес услышав. И не где-нибудь в общественном, заполненного до предела людьми месте, а в такой глухомани, в которой задаваться именно вот такими вопросами, какими сейчас задался бродяга, решительно не стоит, а если и кому так с тебя спрашивать, то людям более чем авторитетным, как раз вот таким, как эти двое громилы. И это они, и только они, обладают прерогативой задаваться вот такими, нетривиального характера вопросами, которые сами по себе и не вопросы по большому счёту, а прощупывание встреченного человека на его коммуникабельность и отзывчивость.
И если спрашиваемый продемонстрирует здравость мысли и рассудительность, – куда тебе переть против нашего численного превосходства в кулаках, и мы уж не показываем до поры, до времени, что у нас ещё есть в карманах для твоего убеждения, – то его надолго и не задержат здесь. А, проявив взаимовежливый подход, базирующийся на взаимопонимании того, что каждой стороне нужно друг от друга, где одна сторона разговора возьмёт на себя обязательства, с делом употребить то, с чем с ним поделилась другая сторона разговора, которая в свою очередь, облегчится, как физически, так и духовно, то можно будет быстро расстаться.
Так что Ромыч с Валентином прекрасно догадываются, что должно последовать после такого к ним вопросительного обращения этого…Теперь к нему есть большие вопросы с их стороны.
А дальше этот тип, опередив их и, взяв инициативу в свои руки, при недружелюбном и само собой дерзком ответе с их стороны: «Да вот, не рассчитывали никак вас сегодня встретить, и в результате проявили непростительную оплошность, не забежав в магазин за так нужными вам сигаретами, и тем самым не приготовились во всеоружии к ней», который прямо-таки настаивает на утверждении, что мы парни физически и нравственно здоровые в отличие от тебя, человека с дурными привычками, и мы тебе бы посоветовали, не доставать уже людей своей дымной философией жизни, самой собой, и это без вариантов, захочет для себя выяснить, на каком крепком фундаменте сформировались эти мысли у Ромыча с Валентином.
Где он немедленно с них спросит: «Спортсмены, что ли?». И не как-то нейтрально, а с какой-то прямо претензией к этому их здоровому образу жизни – это что ещё за дела такие? Когда настоящего мужика отличает от маменькиных сынков стремление к испорченности своего образа жизни. Где крепость и сила твоего организма проверяется не нахождением себя в идеальных условиях, в проветриваемых кондиционерами помещениями, где всё к твоим услугам и здоровой жизни приготовлено: «вон штанга над тобой, а вон банька с массажистками», а готовностью и способностью твоего организма вынести в себе все жизненные, так называемые, злоупотребления.
Так что то, что этот тип с таким негативом на них посмотрел и в таком роде об их жизненной позиции сейчас поинтересовался, имело под собой все аргументированные его образом жизни обоснования – терпеть он не мог вот таких как они эгоистов, которые только о своём здоровье думают и пекутся, ежедневно ходя в качалку, а на других людей, которым может быть не хочется быть столь последовательным, идя в ногу с модными трендами (он отстаивает на диване свою независимость мышления), им в общем наплевать. И сейчас значит, он за всё это их нахальство и надменность к людям с не такой как у них физической формой, спросит. А что ему позволит это сделать без ущерба для себя и убедительно для этих мускулистых типов, так это универсальный уравнитель, лежащий сейчас в штанах его брюк, ещё называемый пистолетом.
Вот только сейчас он его отыщет в карманах, если он, конечно, там и не выпал во сне из штанов, и тогда…А пока это тогда не наступило, а этот тип ищет для начала в себе слова убеждения Ромыча и Валентина в их не правоте, то им стоит заранее о себе и о своём недостойном в глазах этого типа поведении подумать. О чём, видимо, и успел вот так сейчас начать думать Ромыч, столкнувшись сейчас с такой невероятной для себя ситуацией.
И понятно, что когда эти авторитетные люди столкнулись лицом к лицу с тем, что не укладывается в обычный порядок вещей, – не они, а с них тут спрашивают, – а это своего рода когнитивный диссонанс сказал бы Валентин, а Ромыч промолчал бы от греха подальше, то они не просто выпали из понимания происходящего, но и Ромыч, как человек без большого опыта в такого рода странных делах, начал проскальзывать в здравомыслии.