А вот если бы они думали не только о себе и своём джентльменстве, на что у них все силы и уходили, – Считать ли или не считать сэра Вилли джентльменом, если он и не сэр в общем, да и не Вилли в натуре, как он смеет выражаться в обществе дам, а какой-то там Сильвестр Потапов, беглый телефонопромышленник из Тмутаракани, как опять же он сам в сторону своей родины самовыражался. Где он при всех этих неоднозначных характеристиках имеет огромный и очень завидный плюс – чертовски богат, и готов тратиться на продвижения себя в джентльменство, – то у них может и был бы шанс остаться здесь и при трубках.
А не как несостоявшийся джентльмен Сильвестр Потапов, званый на аудиенцию к королеве с почётом (а это указывало на то, что он был отчасти принят за джентльмена), чтобы значит, за весь его большой вклад в продвижение джентльменства в массовую культуру (а вот Сильвестр опять внёс своё должное понимание и объяснение всего с ним происходящего, всё это дело обговорив со свойственной его менталитету грубостью, как всегда на взрыв и эпически противоречиво, и как-то очень гадко: за поддержание спадающих с джентльменов штанов, так меня благодарствуют), сделать его рыцарем, а он изначально расслабился и в самый трогательный момент в таких действиях, – королева должна было возвысить его среди смертных, возложив ему на плечо меч, – взял и не удержался оттого, чтобы не высказать свою отдельную позицию на всё это дело, звучно чихнув (а что он мог поделать, если тут везде от затхлости не продохнуть).
А когда все вокруг в ожидании его, – извиняюсь, пардон, я не хотел чихать соплями на вашу обувь, постой падла, я вытру своё начхательство на вас рукавом, – он ко всему вышесказанному злоупотребил доверием выдвинувших его к этому рыцарству джентльменов, плюнув на всё это дело и, заявив: «Ладно уж так напрягаться, со всяким бывает. И уж не говорите мне, что вы там у себя в уборной не пукаете, а может изо всех сил на всех тут и пердите, – а я склоняюсь ко второй версии вашего жизнеустройства. Так что не кривите хлебало и давай уж посвящай меня в рыцари. За зря что ли я, столько денег в вашу казну отвалил», и гнусно так кивком намекнул на того, кто всё это дело с его рыцарством продвигал, то разве у джентльменов, так гнусно на глазах королевы оболганных гражданином Потаповым, оставался хоть шанс его понять.
И гражданин Потапов, выгнанный взашей отседова всем местным джентльменским племенем (поодиночке с ним бы не справились), так и не стал джентльменом. Хотя джентльмены на слово ему поверили, что он с них ещё спросит за всё. Так что им пришлось, пока гражданин Потапов не выполнил эту свою угрозу, поскорее лишить этого слишком непоседливого гражданина аккредитации на пребывание на своём острове и выслать его подальше, с глаз долой отсюда.
А вот Иван Павлович, не понаслышке знакомый и с джентльменами, и с их умственным обустройством в жизни, и даже с самим Сильвестром Потаповым, обреченным скитаться по жизни и жить с нервным предубеждением в сторону джентльменов, если у него возникают какие-то вопросы к себе и по поводу чего-то другого, то он в первую очередь обращается с вопросом к своей трубке, которая всегда ему насоветует чего-нибудь дельного.
И вот Иван Павлович зажигает спичку, закуривает трубку и вместе с первым дымным выпуском пара из себя, его уже заполняют, вполне возможно, что дающие ответы на некоторые вопросы мысли.
– И куда этот гад свинтил, или ещё пока решил свинтить? – поглядывая сквозь трубку на свой покачивающийся ботинок, свесившийся с заброшенной ноги на ногу, задался вопросом Иван Павлович, не скрывающий от себя, какая есть большая разница между предложенными самим собой вариантами версий, находящимися по разную сторону от взятого им в употребление в виде фигуральных весов: «или».
И видимо этот вопрос оказался не столь прост, как на то рассчитывал Иван Павлович, вот он и вскипел в сторону этого непостижимого пока что его умом Тёзки.
– Вот нисколько не понимаю я таких людей, как этот Тёзка. – Возмутился вслух Иван Павлович. – Что им ещё надо, когда дома и при доме всё есть. Неужели пресыщенность жизнью и тяга к непоседливости? – Здесь он немного остудился и уже рассудительно пробормотал себе в нос. – А понять-то придётся, если захочешь его отыскать. – На этом месте Иван Павлович поправил себя на кресле и, удивлённо резюмировал своё нахождение в кресле. – А вот и первая точка соприкосновения найдена. Мне в этом кресле, если мои подуставшие ноги меня не сбивают, вполне себе удобно сидится и чувствуется. Хм, интересно. – Задумывается Иван Павлович, и давай глазеть по сторонам, в поиске ещё общих точек соприкосновения с Тёзкой.