– Кто он? – сглотнув слюну, нервно спросила Клава.
– Точно, до имени, как понимаете, я его идентифицировать не могу. – Говорит Вердикт. – Но в общем охарактеризовать его попробую.
– Говорите. – Спешит в ответ Клава, боясь, что Вердикт передумает раскрывать имя тёмного короля – тот опять спохватится, и перебьёт Вердикта на полуслове своим телефонным звонком (Клава только теперь не засомневалась в том, кто именно совсем недавно перебил звонком Вердикта).
– Это носитель всего того, что вас пугает. И источником страха может быть всё что угодно, в том числе и неизвестность. – Вот так многозначно говорит мастер Вердикт. И понятно, что его объяснения нисколько не удовлетворили Клаву, а ещё больше её заставили нервничать. – Что вы имеете в виду? – спрашивает Клава.
– Найдёте для себя ответы на этот вопрос тогда, когда найдёте ответ на вопрос, кто этот тёмный король. – Опять ничего понятного для Клавы не сказал Вердикт, зачем-то постучав по карте с королём пальцем руки. Клава же замечает это его движение рукой и протягивает свою руку, чтобы взять карту. Где она берёт карту и подносит её к лицу, чтобы поближе рассмотреть этого таинственного короля, который и вблизи нисколько не стал ей ближе, а продолжал источать в себе всю для неё противность. – Глаза бы мои тебя не видели. – Примерно что-то такое выражал взгляд Клавы на короля. – Но что ж, раз ты мне выпал, то придётся с тобой стерпеться. – Вздыхает Клава и засовывает карту себе в карман куртки.
На что мастер Вердикт хотел было возмущённо заметить Клаве, что это частная, а именно его собственность, и что к выносу отсюда разрешены только внушённые клиенту мысли и перспективы, а никак не материальные обоснования и задокументированная в тех же картах фактология прогноза (только за дополнительную оплату), но Клава так быстро поднимается, а затем со словами: «Вы мне очень помогли, спасибо», покидает его кабинет, что мастер Вердикт только и успевает, и при этом только за собой, заметить, как он обескуражен тем, что не сумел всего этого предвидеть.
– Может я ошибся в выборе своей профессии и не по той стезе двигаюсь? – задался вопросом мастер Вердикт, отодвигая ящик стола, и вынимая оттуда телефон. После чего он через быстрый набор набирает знаковый для себя номер телефона, и когда он отвечает, то для начала говорит ему: «Это я».
А Клава, между тем, выйдя из салона, посмотрела по сторонам и к своему облегчению убедившись, что того бродягу нигде не видно, прежде чем решить, куда дальше идти, смотрит на окна салона, где всё-таки не успевает спрятаться за жалюзи любопытная администраторша, после чего, с лёгким предубеждением и радостью(я-то ухожу отсюда, как бы мне судьба не шла поперёк, а тебе здесь оставаться – динамика всегда снисходительно посматривала на всякую статичность) оставляет за спиной это любопытство в свою спину и вдруг решает забраться рукой в карман. Что совсем не сложно сделать, и оттуда вскоре вынимается карта этого зловещего короля, и…Что за чертовщина! На Клаву смотрит не тёмный король, да и вообще в её руках не карта, а это визитка, похожая на ту визитку, которая её привела в этот салон.
– И как всё это понимать? – пребывая в полной растерянности, задаётся вопросом Клава, начав поворачиваться обратно к дверям салона. Но что-то, а точнее её беглый анализ сказанного о тёмном короле Вердиктом, на полпути к нему останавливает, и она принимается вчитываться в визитку.
– Гуру мысли, ваша лестница к самосознанию…– и на этом всё, Клава дальше не смогла осилить этот эпический надрыв откровения не трудно совсем догадаться кого, и к какому самосознанию обрекающего заблудших к нему душ, этот адепт самовосхваления, не без своего детального обогащения на подверженных внешнему влиянию и убеждению умах людей: «Я вам открою истинный путь к познанию своего счастья, для чего вы должны избавиться от всего того, что связывает вас насущно и материально с этим приземлённым миром, тем самым ограничивая ваше саморазвитие и самосознание. И только тогда вы реально осознаете, что такое есть на самом деле счастье». И ведь не врёт же гад, когда так говорит. И его клиенты, потерявшие всё в итоге, действительно достигают самосознания своего счастья, которое у них было, а они его не осознавали. А сейчас уже поздно об этом всём напрасно плакать и подавать в розыск на этого шарлатана, коего они ещё вчера боготворили и своим учителем считали.