– Ах, да! – вот так начинает спохватываться незнакомец, улыбаясь. – Я и забыл. – Говорит незнакомец, снимая с лица тёмные очки. Что всё равно ни на шаг не приближает Клаву к узнаванию этого типа. А тот это видит и спрашивает её. – Всё равно не узнаёте?
– Нет. – Кивает согласно Клава. И тут незнакомца опять накрывает прозрение, с тем же лицевым, с улыбкой самовыражением. – Вот же голова дырявая. Я и забыл о том, что мы с вами находимся в разных относительностях по отношению к точке нашего жизненного отсчёта, того фигурального репера, от которого ведётся отмер нашего уразумения и осознания себя и нашего мира. – Здесь незнакомец по Клаве замечает, насколько он далёк от её понимания, и он смиряет свою высокопарность, начав использовать в своём объяснении себя более обыденные слова. – Это солнце. – Пояснил незнакомец всё ранее им сказанное. – Оно освещает сюжетность нашей жизни, наполняя её видимым смыслом, а также является точкой отсчёта нашего времени. А так как каждый из нас по отношению к нему находится, скажем так, на разных позициях (не обязательно пространственных), то это и не даёт нам видеть эту перед нами реальность одинаково.
И хотя незнакомец напустил здесь столько тумана, Клава сумела-таки догадаться, что он тут в этом своём, себя представлении, подразумевал. – Вы меня сейчас не можете узнать не потому, что в первый раз меня видите. А настоящей причиной такой моей вами неузнанности является то, что мы с вами живём в разных пространственно-временных измерениях. И если в первой точке, когда произошло наше знакомство, я тем пространственно-временным континуумом был представлен в одной своей видовой относительности, то сейчас, в новой точке нашего пересечения, вы, оставшись в прежнем своём облике (не обижайтесь на мою хамовитость и женоненавистничество, но девушки не столь наблюдательны по сторонам, – вы только себя и видите, а нас только когда вам приспичит замечаете, – как мы, мужчины, их полная противоположность), не узнаёте меня по той причине, что я совсем иначе освещён источником всякой видимости, солнцем. В общем, до чего же самонадеянный наглец и фантазёр.
Но сейчас Клаву не эти фантазии незнакомца волнуют, и она задаётся к нему вопросом. – Вы это к чему?
А незнакомец вдруг становится серьёзно-пугающим, отчего он похолодел на глазах Клавы, став не то что белым, а каким-то всем бледным, где у него даже брови сединой обдало, а его голос теперь слышится Клавой тяжёлым, с чем он и обращается к Клаве. – Вы же искали помощь. Вот я вам и представляюсь. – Проговорил незнакомец. Клава, продолжая не сводить своего взгляда с незнакомца, на момент замерла, переваривая в себе сказанное незнакомцем, и вдруг начала замечать за ним то, что ранее не замечала за этой начавшей сползать с него дымкой незнакомости.
А когда эта дымка приоткрыла в незнакомце то, что ей было в нём знакомо, то теперь уже она спохватилась: «Так вы …», но дальше ей не было дадено договорить. Незнакомец её перебил на полуслове. – Не спешите заблуждаться, делая опрометчивые именования. – Незнакомец делает задумчивую паузу, после чего обращается к Клаве. – Ну а так как нам придётся некоторое время общаться, то нам кроме общих друг о друге представлений нужно будет как-то друг друга называть. И вот какие у меня по этому поводу мысли. Чтобы субъективность моего настоящего имени, которое, как в близком, так и в отстранённом понимании, не мешала вам в своём общении со мной, то назовите его сами. – Здесь следует очень короткая пауза, и … Незнакомец вдруг её форсирует немедленным и очень настойчивым требованием к Клаве. – Сейчас же говорите первое имя, которое пришло вам в голову!
– Иван Павлович. – Вырывается из Клавы.
– Пойдёт. – Ухмыляется странной улыбкой с этого момента Иван Павлович.
Глава 7
Продолжающая знакомство с Иван Павловичем, его теориями и аксиомональными теоремами.
– Говорят, – глядя на Клаву из своего откинувшегося на спинку стула положения, сложив руки в замок, с расстановкой акцентов, воззрений и как же без того, чтобы придать призрачной загадочности всему сказанному, заговорил Иван Павлович, – если после решения проблемы возникает новая, то это квазирешение. Если после нет новых проблем, то это квазипроблема. Настоящая же проблема в ходе решения расширяется в геометрической прогрессии. И как мне понимается из всего вами сказанного, то это именно тот случай. – На этом месте Иван Павлович замолчал, чтобы дать возможность Клаве по настоящему, – не как до этого момента их встречи поверхностно думала, а скорей даже и не задумывалась с какой проблемой она столкнулась, когда её Тёзка не вернулся домой, – понять то, с чем она столкнулась.