– Так что вы скажите.
– Только самое важное, и то, что касается нашего дела и моего его видения. – Иван Павлович начал с предварения своего дальнейшего рассказа, да и принялся за него. – В своём деле я использую только чистые знания, без всякого налёта эмоций и чувственности. А к ним относится математика, геометрия, данные нам природой для собственного и мирового понимания физические законы и само собой логика, на которой стоит и опирается дедукция. Ну а вся эта чувствительность, которой придаётся столь, невозможно мне понять, многое значение людьми, есть всего лишь отменная химическая реакция на внешний раздражитель. И здесь для вас, я думаю, нет ничего нового. – Иван Павлович сделал эту оговорку и пошёл дальше объяснять свой подход ко всякому делу взаимоотношений людей, где всякое бывает и случается, в том числе и такое злоупотребление человеческим доверием, а уж затем всё остальное, в плоть до своего оправдания стечением невероятного характера, непредумышленных обстоятельств, с чем к нему как раз и обратилась Клава.
– Я при рассмотрении человеческих отношений, сразу откидываю в сторону их чувственные интересы, – они на начальной стадии расследования будут только мешать, – и беру человеческую жизнь как она в первоначальном виде есть: один холодный расчёт, это то, что в нём есть, а эволюционные шаги на пути к своей выживаемости, это то, что им движет. – Пустился в свои объяснения Иван Павлович. – А путь эволюции предполагает в себе постепенность и движение вперёд на основе заложенных в человеке основ, составляющих его самость. Ну а для того, чтобы легче было сообразить всё это мироустройство в человеке, я рассматриваю его и его организм в своей плоскости рассмотрения, с позиции механизма, со своими, только ему характерными свойствами. Где за движение его души отвечает одна его логичность (логика это в моей планомерной схеме рассмотрения человека, есть своего рода нервная система, со своей рефлекторной функцией мыслеобращения в виде этих логических нитей, соединяющих собой его воедино, и образующих субъектность и субъективность человека), за движение сердца отвечает другое направление логики, а за насыщение …уже догадались, опять другая его логическая основа.
– В общем, всё в нём живёт и действует в своей обычности для нас, схематично и закономерно существующей системе взаимоотношений. И только его относительность нахождения по отношению к общей точки отсчёта, вносит некоторые особенности в его мировоззрение – его самонахождение в этом мире, а если точнее, то в точке своей локации, и определяет его идентификационную знаковость. А сама эта область пространства, которая является для него своим источником отсчёта, включает в себя всё общее, свойственное этому миру, но при этом имеет в себе некоторые только свойственные ей вещи, близкие к своему источнику нахождения, а не его освещения. – Иван Павлович, по Клаве заметив, как он малопонятен для неё, решил сделать оговорку, поясняющую эти его заумные рассуждения.
– Возьмём, к примеру, цифровой текстовый инструмент, тот же ворд. Он перед нами представляется не только чистой плоскостью отражения вашего сознания, которая при наборе клавиатурой в своей знаковой последовательности графических символов в виде букв, будет отражать на своей поверхности всё нами надуманное, а эта плоскость уже сама по себе есть сознание, содержащее в себе все графические законы и знание лингвистики, синтаксиса и правописания. И эти базовые основы этого графического редактора являются для него правовым регулятором работы в нём. И если мы согласно его лингвистики, этому его основному закону (в нашем аналоговом мире на каждого из нас действует гравитация, которая собой регулирует все человеческие отношения в физическом плане), вбиваем буквы на эту плоскость жизни, а другими словами, самовыражаемся, то мы действуем в рамках этого правового поля и оно не выдаёт ошибки. А если мы по какому-то недоразумению, своей не слишком большой учёности, или вообще злонамеренно (это мол отвечает моему художественному замыслу), вписываем то, что нам хочется и что, как оказывается, этой плоскостью сознания подпадает под нарушение её основного закона, лингвистики, или вообще такого имени там не предусмотрено и его нет в архивах памяти (вместо вам желаемого имени Пружевальского, архив предлагает какого-то вам неинтересного Пржевальского), то в лёгких случаях, когда вы не идёте на столь откровенное нарушение местных правил (всего лишь пунктуация нарушена), вам сигналят синим цветом, – мы вас пока что только предупреждаем, что ваше правописание не столь ровно, как должно быть и находится в зоне риска, – а если вы перешли все границы допустимого в своей самонадеянности, то графический редактор постарается всё вами написанное перечеркнуть красным цветом. Вот посмотри на свои ошибки и давай живо исправляйся. – Иван Павлович сделал небольшую паузу, чтобы передохнуть и заодно перевернуть для себя эту малоприятную для него памятливую страницу, где он ни раз становился объектом преследования и ограничения своего индивидуализма со стороны неведомых сил, которые посредством этих цифровых инструментов влияния на человеческое сознание, под благовидной вывеской: «Мы всего лишь следуем правилам правописания», пытаются поработить свободную волю человека.