– Ладно, этот вопрос пока что отложим в сторону. – Заговорил Иван Павлович. – Сейчас меня интересуют более важные вещи. Мне нужны базовые знания о вашем Тёзке. Чем он жил, интересовался вне вас и ваших чувственных интересов. – Иван Павлович со всем вниманием посмотрел на несколько растерянную Клаву и добавил. – Есть на этот счёт мысли?
– Вот так сразу и не скажешь. – Говорит Клава, глядя вскользь от Ивана Павловича на одного из тех жестокого вида людей, кто поначалу вызвал у неё столько трепетного волнения. Где тот из них, на кого сейчас посмотрела Клава, видимо обнаружил на себе этот взгляд и, оторвавшись от куска пиццы, который находился на полпути к нему в рот (но не полностью – он держал его под контролем), через призму пиццы в руках начал обнаруживать того, кто на него сейчас смотрел.
– Надо подумать. – Добавляет Клава, втягиваясь головой в свои плечи под взглядом всё-таки сумевшего её обнаружить типа с пиццей во рту.
– Подумайте. – Говорит Иван Павлович, откидываясь на спинку стула.
Глава 8
Несомненно, несколько отстранённая от происходящих на первом плане событий, со своим взглядом со стороны на всё это, но при этом нисколько не страдающая от отсутствия к себе внимания уже с другой стороны.
Большинство из нас, а может и всех до единого, людей с улицы, то есть далёких от большой политики, живущих обыденностью и обиходом своей жизни, который черпается из того, что вокруг нас есть, – будут ли это беляши, или бургеры, то мы не откажемся от них и будем их есть, – и о ком денно и нощно заботится власть предержащая прослойка людей, выскочившая на эти верхи из той же человеческой массы (хотя под влиянием разряженного воздуха и кислородного голодания, там у себя наверху, они иначе думают), не обойдены вниманием средств массовой информации, стоящих на страже интересов людей, заинтересованных в себе и своей власти над думами людей, тех, что с улицы. Где нам, людям с улицы, час от часу и всё равно мало, вдалбливается, внушается и всё в том же информативном, по своему серьёзном духе, мысль о нашей избранности именно тех дорог, которые мы сами и самостоятельно выбираем (чуть ли не по О Генри).
С чем мы редко спорим, не имея обратной связи. Но бывают такие моменты, что так невозможно этого (обратной связи) хочется, что прямо нет сил. А всё потому, что это стереотипное мышление, навязанное нам всеми этими информационными средствами, которые напрочь и куда как чище промывают наши мозги, чем самый обычный, а может даже и не самый обычной порошок, часто нас подводит и не соответствует реальности.
И вот, к примеру, если человек, а в этих делах всегда лучше массовка, но не большая, то тогда два человека, замечены в том, что они не ровно дышат, – нет, не друг к другу, это другой случай, – к какому-нибудь, с дальней стороны человеку (для чего в их арсенале, то есть при себе и в карманах, есть следящие устройства, типа бинокля), то они обязательно (а на этом и настаивают все эти внушённые нам стереотипы) должны спрятаться в кустах или на крыше дома. Чтобы оттуда, не опасаясь быть замеченными, вести наблюдение за объектом слежки, указанным им высоким начальством, если они сотрудники государственных служб, или же на него указано было посредством конверта и вложенной в него фотографии этого, что за невыносимая и противная рожа, которую и бесплатно прибить хочется (но тебе заплатили и ты не столь спешен), если ты нанятый кем-то киллер.
При этом эти люди, ведущие наблюдение за объектом своей слежки, всегда хмуро и достаточно опасно выглядят. Ну и одежда на них подстать этому их занятию, с недовольной и что-то замышляющей рожей следить за человеком со стороны и ничего такого и не подозревающего (а они как трусы, двое на одного и всё из-за кустов), не брендовая, малоприметная, вся замызганная и в грязных каплях в результате такого своего ношения этими типами. Которым и на одежду свою наплевать, они садятся своими плащами, не разбирая куда и как, и, вступая тяжёлыми ботинками прямо в средину луж, а что уж говорить о том, как они относятся и отнесутся в последствии к объекту их наблюдения, как только поступит приказ на его устранение.
И ладно, всё это как бы сходится и отвечает всем тем нашим представлениям о такого рода людях, с тайными замышлениями, мыслями и биноклями в руках (а кто-то и в специальных очках, со встроенной камерой), навязанным нам средствами массовой информации, но вот только в нашем случае фокус заключается в том, что у этих двух граждан подозрительной наружности и в грязных плащах, выявленных нами на одной из крыш малоэтажных домов, по какому-то недоразумению городского архитектора, незамеченного им и в строившегося в ряду многоэтажного великолепия современных примет современного мегаполиса, небоскрёбов, как вскоре выяснится, нет конкретной цели и им было указано полагаться только на самих себя. Что, совершенно не укладывается в привычную схему стереотипа о людях этой таинственной профессии, или же у них хобби такое.