Когда протрубит первая Дудка, а ненаписанная еще книга разлетится по электронной сети по принципу писем несчастья, точно так же подумают и скажут многие прочие. Некоторых напугает моя писанина, иные расхохочутся в голос, большинство недоуменно покрутят у виска указательным пальцем и скорчат гримасу брезгливости. Но это и хорошо: сваливаем молча, без лишней паники. Мертвые пусть спят до упора в двухкомнатных своих малогабаритных могилах, аминь.
– Ты не обижайся, но религиозное лидерство ты не потянешь, – сделав извиняющуюся мину, говорит Турка Упоротый. – У меня такая тема на институтской олимпиаде была: лидерство. Лидерами становятся самые бойкие, оторванные, где-то может быть грубые, наглые. Уже в детстве видно, кто может стать вожаком, а кто нет. Задатки определяются начиная оценками по поведению и заканчивая способностью заводить людей, собирать вокруг себя толпы. Согласись, не твое!
Я не пытаюсь переубедить Упоротого хотя бы из-за неиссякаемого потока его громогласного красноречия. Лишь замечаю, что лидер не всегда должен быть вожаком. Есть еще лидеры мнений, способные направлять сознание окружающих в нужную сторону. Но, к несчастью, мир любит свое. В современных условиях социальные лифты к лидерству плотно закупорены щупальцами господствующей Системы. На поверхность из глубин людской массы поднимаются лишь серые исполнительные шестеренки, готовые истово служить Левиафану до последнего вздоха, принявшие иерархическую Систему господства и подчинения, и привязанные к ней деньгами и властью, шантажом, соблазнами и принуждением.
– А тебе не приходило в голову, что в мире все как бы равновесно и перекосов не терпит? – потирает в задумчивости щеку Турка Антиклар. – Я в том плане, что если появляется кто-то с одной стороны, то непременно должен появиться и некто с другой. Белое-черное, ну сам понимаешь.
Будто меня окатили холодной водой, я на миг покрываюсь льдистой пленкой холодного загадочного предчувствия. Турка прав. Тот, о ком он сказал, обязательно должен возникнуть в ближайшее время. Воплощение темной стороны Бытия, вочеловеченный зверь, Антихрист, – когда он появится, каким будет, и кто он? Безотчетное, но устойчивое предвидение мне подсказывает, что рано или поздно я встречусь с ним лицом к лицу.
– Слушай, а может ты перекурил просто? – благодушно щерится на меня Упоротый. Он интересуется беззлобно, с вялой надеждой, что я приду вдруг в себя и перестану нести малопонятную ахинею про Замысел, Бытие, Пробуждение и предопределение. Но я не обижаюсь: после Врайтера я готов выслушивать такие предположения от каждого встречного. Увы, люди готовы поверить во что угодно, но не раньше, чем об этом им сообщит мудрый маг и волшебник по имени Телевизор.
Каким ключом, кроме как этим, запрещенным уголовным кодексом и общественным порицанием, можно было отворить запретную дверь, давно забытую жильцами планетарного дома, замурованную и заштукатуренную так, чтобы ее нельзя было даже увидеть? Трава сделалась катализатором процесса, протекавшего в моем сознании долгие годы. Процесса, который неизбежно должен был однажды прийти к кульминационному пику. Произрасти я в духовной среде, в какой-нибудь религиозной общине вдали от современной цивилизации, нашлись бы другие ключи к этой двери. Но тогда я не был бы в состоянии осознать и тем более описать свою социальную колыбель, общество живых мертвецов. Для того чтобы увидеть этот кошмар своими глазами, прочувствовать его на своей шкуре, необходимо было родиться и вырасти в одном из нервных центров Системы. Мой родной город, Третий Рим и дщерь Вавилонская, град коллективной спеси и гонора, бабла и мавзолеев, заоблачной роскоши и вопиюще неоправданной нищеты как нельзя больше подходит на роль подобного центра. Однако народившись и произрастя в неумолчном и неутихающем сегодняшнем Вавилоне, мне едва ли возможно было прийти к Пробуждению путем медитации, поста и молитвы. Чем еще можно проложить себе путь к звездам, кроме как порубить тернии неведения острым мачете психоактивных веществ?
– Думаешь, у меня похожего опыта не было? – усмехается Турка Упоротый. – Мы однажды вдарили с пацанами по колесам, и несколько часов подряд одинаковые галюны ловили. К примеру, из светофора лучи вылетают как из лазерной пушки, и мы все втроем одновременно пригибаемся. А потом один чувствует, что неладное с ним творится: тело в размерах уменьшается, ноги и руки укорачиваются, а дома-люди-деревья огромными становятся. Он на измену выпал, кричит: что со мной, я уменьшаюсь! Ну, мы его за волосы легонько вверх приподняли – и все в порядке, сразу обратно вырос. Только на этом не закончилось. Тот дальше растет, конечности удлиняются, голова как узбекская дыня. Чувак в истерике: что такое, теперь я расту! Мы обратно его притопили, и он в норму вернулся.