Мечты сбываются. Как в рекламе про майонез. Нас обоих разбирает воодушевление и бесконечная уверенность в собственных силах. В системе координат Матрицы нам с Онже открываются трассы, на которые закрыт путь большинству. Двигаться по ним можно нарушая все правила, с огромной скоростью и во всевозможных направлениях: они широки и просторны.
8. Батарейки
Мое «не успеем» глохнет в визге тормозных колодок. Машина останавливается у шоссейной обочины подле одинокой фигуры. В раскрытое окно врываются затравленные глаза, вокруг них вырастает широкоскулое обветренное лицо. Выслушав униженную просьбу, Онже грубо одергивает таджика и указывает ему подбородком на заднее сиденье.
Работяге не повезло. Его задержал милицейский патруль, пока тот шел из магазина к своим бытовкам, упрятанным в одном из строящихся элитных поселков. Пока менты везли в отдел, по пути им попалась компания сильно пьяных мажоров. Для лакомого куска не хватило места в машине. Таджика посчитали лишним и выкинули на обочину в нескольких километрах от того места, где изловили. Теперь ему предстоит совершить нелегкий, но увлекательный квест: по памяти найти то место, где он безвылазно проработал последние несколько месяцев.
Мы с Онже переглядываемся, обмениваясь комментариями. Каждый вечер милицейские патрули выезжают на условно законный отлов таджиков. Выискивают их как бродячих животных по рабочим объектам, по садовым участкам, по недостроенным элитным поселкам – везде, где только можно найти. Тех, у кого с документами непорядок (то есть без исключения всех), заметают в отдел. Держат там до тех пор, пока земляки не внесут калым. Слегка бьют, обирают и выпускают обратно на район. На любом человеческом языке это называется «похищение ради выкупа», но на официальном языке казенных фраз и синих печатей это называется «задержание и штраф за отсутствие регистрации».
– Не, ну кинуть-то их можно, не вопрос, – усмехается Онже, возобновляя прерванный разговор. – Что они тебе сделают: ни собственности, ни имущества – ты ж голодранец! С другой стороны, нам теперь история нужна чистая, понимаешь?
Банки взялись за меня со всей кредиторской серьезностью. То и дело звонят домой и шлют суровую корреспонденцию, грозясь судебным преследованием. Спустя пару месяцев доказывания, что я нигде не работаю и ничего за душой не имею, крупнейший заимодавец предложил мне реструктуризацию долга. Суть осталась без изменений: та же сумма, тот же безудержный процент роста, те же непомерные пени. Единственная уступка, на которую согласились мои кредиторы – рассрочка на более длительный срок.
По нашим с Онже прикидкам, вопросы с долгами удастся разрешить за каких-нибудь пару месяцев. Но чтобы подписать договор реструктуризации, необходимо разом, в течение одной недели, погасить всю сумму, что набежала за предыдущий период.
– Слышь, мы хоть правильно едем? – гавкает Онже на пассажира. Тот, оторопело сопя, трет оконное стекло рукавом куртки, будто от этого местность станет более узнаваемой. Выждав с минуту, Онже плавно останавливает машину и требует от таджика исчезнуть. Тот умоляет доставить его на место и обещает щедро вознаградить доброту.
Сжавшись под щедрым потоком брани, бедняга дергается, словно кукла под иглами для ритуальной магии вуду. Чуть не рыдая, жалуется: прежде чем выкинуть из патрульной машины, менты выгребли из его карманов все до копейки. Забрали даже сигареты, за которыми он отправился в магазин в опасное вечернее время: в час Большой Милицейской Охоты. Если мы его не подвезем, он окончательно потеряется и снова загремит в каталажку.
– Мусорская матрица подзарядилась, – Онже втапливает педаль до упора, окатив облачком выхлопных газов сутулую фигуру выставленного наружу бедолаги. – А сейчас его еще разок поимеют: тут уже московские патрули разъезжают. Вообще, он несчастное существо! Думает, будто он на себя пашет, старается чего-то там, напрягается, а реально из него всю жизнь соки давят, пока до корки не выжмут, понимаешь? Причем выбор-то небольшой: либо ты сам соковыжималкой работаешь, либо доят тебя. Матрица людей жрет, а они до самой смерти так и не втыкают, что с ними вообще происходит.
Промучившись в пробках, мы пробираемся в типовой спальный район на столичной окраине. Магнитные башни многоквартирных домов манят людей к телевизору за дозой вечерних иллюзий, из дверей универсама эконом-класса расползаются по улицам бабки с авоськами и пакетами, помойными вихрями болтаются в воздухе обрывки полиэтилена. Выйдя на тротуар, Онже о чем-то болтает с нашим барыгой и его шмарой. Укрывшись от холода в салоне машины, я копаюсь в мобильнике, перебирая контакты из телефонной книжки. Мне нужно срочно отыскать средства. Денежные.