В глубокой древности хускарлы набирались из рядов легиона Имперских Кулаков, чтобы служить телохранителями своему отцу Рогалу Дорну во время сражений. Но после исчезновения примарха звание потеряло значение, став еще одним ритуалом с утраченным смыслом.
Теперь, с возвращением Жиллимана и неожиданным пополнением в виде воинов-примарисов, Имперские Кулаки возродили хускарлов, хотя и в несколько ином смысле, более подходящем для новой эры бесконечной войны. Хейд Кальдер стал одним из первых в возрожденном братстве, избранным не только за воинское мастерство, но и политическую смекалку. Астартес не видел в таких оценках повода для лишней гордости, только констатацию фактов. Он старался изучать войну со всех сторон — не только с точки зрения стратегии и тактики, но учитывая социальные и культурные аспекты.
Если война велась хорошо, то заканчивалась быстро. Но часто последствия сказывались на выживших непредсказуемым образом. Будущие мятежи и восстания коренились в нынешних баталиях.
Социальная неудовлетворенность, неверно направленный идеализм, репрессивный политический аппарат — подобные вещи столь же опасны, как вторжение. Имперский Кулак научился распознавать трения в обществе так же легко, как определять слабости в баррикаде. Планету можно по-настоящему защитить, только если ее устои крепко укоренены. Пробовать сберечь мир, охваченный гражданской войной, — почти наверняка провальная задача.
Но пытаться защитить Галактику, охваченную таким хаосом, дело почти невозможное. Вероятно, именно поэтому Хейду поручили руководить миссией, несмотря на недостаточно высокое звание. Неожиданно Кальдер ощутил взгляд Субодена и встретился глазами с Белым Шрамом. Воины не виделись до получения приказа отправиться на Альмас. Предстояло многое сделать, провести массу приготовлений.
Сын Дорна впервые видел соратников из других орденов и внимательно наблюдал за ними. С одной стороны сидел Саэл Каррос, лейтенант 4-й роты Гвардии Ворона, с другой — Субоден-хан. Каррос носил черный силовой доспех, такой же, как у других сынов Коракса. Худощавый бледный воин с черными глазами говорил тихим, пришептывающим голосом. По сравнению с ним Субоден выглядел буйным и громким.
Отпрыск Джагатая не был ни примарисом, ни лейтенантом, но ханом братства Громового Гнева, капитаном 5-й роты Белых Шрамов. Подчиненные называли его мастером духов, однако Кальдер не знал, чему соответствует такое обращение.
Имперский Кулак гадал, о чем думает хан. Каково это — оказаться в подчинении низшего по званию? Разозлен ли Субоден? Озадачен? Кальдер прикинул, как он сам реагировал бы в подобной ситуации, и попытался предугадать настроение космического десантника, но через секунду прекратил попытки. Субоден не Имперский Кулак, чтобы прятаться за стенами бесстрастия. Белые Шрамы считают, что проблемы надо решать силой и быстро. Случись между ними недопонимание, хан уже вызвал бы Хейда на поединок.
Снова занявшись потоком информации об Одоакре, Кальдер провел перекрестную проверку сведений об окружающих системах. Когитаторы «Клятвы Тира» древние, но мощные, и воин запросил для изучения как можно больше материала. Любая мелочь имела значение для создания надежной обороны.
С появлением Великого Разлома система Одоакр оказалась отрезана от Империума. Пока Астрономикон работает с перебоями, путешествия в варпе возможны только короткими прыжками и исключительно при необходимости. Несмотря на это, отдельные соединения оборонительного флота пробовали искать помощи в соседних системах, включая поглощенные, пусть и временно, Разломом. Согласно отчетам, подобные попытки привели к тринадцати сражениям.
— Удивительно, как у них еще остался флот…
Кальдер вздрогнул и взглянул на суровое широкоскулое лицо Субодена. Белый Шрам навис над Имперским Кулаком, закованный в белоснежный доспех, покрытый шрамами и царапинами от боев. Его волосы раскинулись по плечам, в усах виднелись золотые бусинки.
— Доказательство опытности командующего, — ответил Хейд, настороженно присматриваясь к чогорийцу.
В отличие от Кальдера, облаченного в новый доспех типа X, сын Джагатая носил более старый вариант, с подвижными щитками на туловище и высоким горжетом. В нескольких местах последнего имелись отверстия с продернутыми шнурками из сыромятной кожи. К ним крепились бронзовые и костяные амулеты разных форм и размеров, украшенные клеймами-тамгами. Время от времени хан касался их, словно отводя сглаз.