Легионер кивнул и подал знак двоим собратьям. Группа по-пластунски поползла вперед и скоро скрылась в дыму. Лэш проследил их маршрут.
— Дузеп все еще наступает на севере. Скоро должен быть на месте. — Он проверил вокс-частоты. Все выжившие при жесткой посадке стягивались к позициям командующего. Уже скоро к нему поступит подкрепление, необходимое для прорыва оборонительных рубежей, которые смогли сделать Имперские Кулаки.
— Будем надеяться, что Пантеон присмотрит за ними до поры до времени. — Апис заглянул за угол баррикады и выстрелил. — Благословения богов нам точно понадобятся, чтобы прорваться мимо тех здоровых ублюдков.
Аматним засмеялся:
— Довольно крупные, да! Как думаешь, чем их кормят?
— По обычаю имперцев, то есть безвкусной питательной пастой.
— Иногда дело не в качестве, но в количестве.
Ур-Набас услышал щелчок в воксе. Апис напрягся.
— Сэпер уже на месте.
— Ловкий.
— И жестокий. Именно поэтому я держу его при себе.
Взрыв швырнул в воздух осколки камня. Апис и Лэш вышли из укрытия. Один Имперский Кулак мертв, его броня треснула и дымится. Другой развернулся и выстрелил, прошив очередью нагрудник напарника Сэпера. Из облака дыма выбежал Несущий Слово, замахиваясь цепным мечом. Имперский Кулак увернулся от удара и врезал прикладом в шлем врага, сбив его наземь. Прежде чем легионер успел подняться, громыхнула болт-винтовка, и воин умолк.
Апис выругался и бросился вперед. Имперский Кулак обернулся, быстрее, чем Аматним мог предположить, и отшвырнул брата на баррикаду. Но до того как враг успел воспользоваться моментом, Ур-Набас ударил топором-крюком. Лезвие ушло глубоко, почти отрубив кисти рук гиганту, и выбило болт-винтовку, со стуком отлетевшую в сторону. Огромный воин дернулся и почти вырвал оружие из рук Несущего Слово. Лэш высвободил топор-крюк и обрушил на врага град рубящих ударов, под которыми тот рухнул на колени.
Через мгновение подбежал Апис и вонзил боевой нож в основание шеи воина, в зазор между шлемом и горжетом. Несущий Слово провернул клинок, но потомок Дорна попытался подняться, невзирая на рану.
— Он не умирает! — прорычал Апис. — Сэпер, прикончи его!
Откуда-то появился Сэпер, держа наготове нож. Не боевой, но нечто чуждое и смертоносное. Клинок мерзко зажужжал, когда легионер вонзил его в пролом в броне воина. Имперский Кулак дернулся, замер и наконец умер. Сэпер отступил, тяжело дыша.
— Это одолело его…
Аматним взглянул на кровь, покрывающую топор-крюк. Пахнет иначе. Столько тайн… Избранный Лоргара обернулся и окинул взглядом Врата Кардинала. Там двигались маленькие фигуры. Имперским Кулакам удалось одержать временную победу. Скоро сюда прибудет подкрепление. Но, вероятно, не столь многочисленное. Ур-Набас перевел взгляд на труп у ног.
— Отрежьте ему голову, просто для верности.
Он повесил топор-крюк на пояс.
— А потом мы возьмем Врата Кардинала!
Альмас, астероидный горнозаводской комплекс «Прим»
Лакву пробирался по пыльной поверхности астероида через лес опор и машинерии, стараясь не упасть. Оставшиеся воины шли за ним. Некоторых он знал лично: Эвек, Морн, Фейан. С ними еще пятеро. Все, как и темный апостол, верные слуги Эреба. Душепастырь не сразу все понял. На астероидный пояс Аматним отправил всех, открыто лояльных Эребу! Возможно, в надежде разом от них избавиться.
Да, некоторые погибли. Но уцелевшие решили выжить.
Вот что лучше всего умели делать сыны Лоргара. Они выживали. Только тот, кто пережил невзгоды и испытания, достоин следовать воле богов. И Лакву один из достойных. Да, он проиграл, но не погибнет. И снова будет служить.
Если только они простят его.
Ритуал разрушен. От этого воин-жрец ощущал боль. Он не справился, и боги соразмерно наказали за это. Казалось, внутри все разорвано. Словно нечто схватило его за сердца и легкие и дернуло. Чудо, что он еще не умер. Очевидно, у богов на падшего капеллана иные планы. Иначе почему они пощадили его?
Гвардейцы Ворона появились в самый неожиданный момент — они и их рабы. Темный апостол обругал себя за то, что не предусмотрел, вообще не подумал о такой возможности. Наверное, Аматним прав. Лакву не солдат и не стратег.
Но сильнее всего душепастыря поразили рабы. Он считал их слишком трусливыми, чтобы отважиться на открытый бой. Рука до сих пор болела там, куда попала женщина, выбившая из ладони подношение. Легионер взглянул на плечо, где кровь замерзла красными кристаллами.