Сын Лоргара ударил перекрестьем оружия вниз, поймав клинок оппонента и выбив его из руки. Прежде, чем имперец успел среагировать, иконоборец ударил концом топора-крюка в живот гиганта. Изогнутый шип вонзился в броню, и зубья цепи вгрызлись в керамит. На перчатку Несущего Слово брызнула кровь. Он рывком высвободил оружие и отступил назад, увидев, что гигант упал на колено.
— Да. Некоторые вещи не меняются. Столетия назад Сигизмунд совершил такую же ошибку. Вот только ему хватило ума не подставить живот под удар… — Аматним поднял топор-крюк, приготовившись обезглавить неприятеля.
Воздух вдруг сотрясся от голоса, подобного погребальному звону колоколов:
— Оставь его, мальчик…
Ур-Набас обернулся. Ворота распахнулись настежь, но изнутри. Через дым шествовала огромная серая фигура, отшвырнувшая «Испепелитель» с дороги. Сражение прекратилось, когда демоны и Несущие Слово отпрянули от пришельца. Дредноут замер и вперил пылающий взор в Лэша.
— Ты пришел за мной!
Аматним во все глаза смотрел на древнего исполина. Боевая машина развела руки в стороны. Одновременно и приветствие, и вызов на бой.
— Ну что же… Я здесь.
Альмас, астероидный горнозаводской комплекс «Прим»
Лакву стоял в тени станции перекачки, наблюдая за гибелью «Славы вечной». Умирал флагман мучительно прекрасно. Струи грозди пожаров заняли горизонт. Потом боевая баржа переломилась пополам и распалась на куски в черных океанах бесконечности, начав пылающий путь во тьме.
Два корабля против одного. Результат всегда известен заранее.
Темный апостол привалился к стене. Не из-за отчаяния или разочарования, но просто от неожиданно накатившей слабости. У него и мысли не было о провале. Казалось, что об успехе атаки можно не беспокоиться. И вот настал тот самый момент, и воин-жрец испытывал только усталость. Он так вымотался… Как будто целую вечность занимался тяжелейшей работой и получил за все только кратчайший миг покоя.
— Почему они не нападают? — просвистел Эвек и почесал обожженный плазмой доспех, как свою кожу.
Падший капеллан вздохнул и устало поглядел в сторону рудолазов с раскаленными докрасна плазменными резаками, остановившихся вдали среди теней.
— Им пока без нужды. Нас мало, и мы отрезаны. — Среди присевших машин медленно крались фигуры в скафандрах. Шахтеры, алчущие мести. И не только они. Виднелись и крупные фигуры в черном. — Они могут спокойно нас всех уничтожить, но сами при этом понесут немалые потери. Поэтому они ждут.
— Чего ждут?
— Подкрепления, — отозвался душепастырь.
Отвернувшись, он прислушался к шепоту нерожденных. Незримые, они все так же находились рядом. Всегда будут. Подобно ракушкам и паразитам, они, демоны, цепляются за места, где во славу Темных богов пролита кровь.
Наверное, именно поэтому Пантеон позволил им, Несущим Слово, добраться так далеко. Легионер улыбнулся.
— Какая спесь… — прошептал он.
Эвек повернулся к господину:
— Какие будут приказы, темный апостол?
Лакву отмахнулся:
— Разве это имеет сейчас значение? Мы дошли до финала этого… паломничества или сумасбродства. Все кончено. — Воин-жрец кое-как выпрямился. — Я завершил работу, вы тоже. Самый главный безумец погиб!
Легионеры пораженно уставились на предводителя. Мысль о сдаче без боя была совершенно чуждой для них. Кощунственной. Всегда есть другой вариант. Иное решение. Но выбором управляют боги. И они всегда дают тебе только то, что отвечает их нуждам.
— Вы хотите… отступить? — прохрипел Эвек. — Ведь мы еще можем победить. — Голос стал походить на гул перегретого чайника.
Душепастырь покачал головой:
— Мы уже выиграли! Одержали победу в ту же секунду, когда ступили на этот астероид. В день, когда наши войска высадились на Альмасе. — Он тихо засмеялся. — Теперь ты понимаешь это, Эвек? Стратегия внутри планов. Боги никогда не показывают нам сто путей, но всегда только один. Именно этого не осознал Аматним. Такие, как он, никогда не могут уразуметь этого. Они мыслят только категориями личных взлетов и падений. Но наши триумфы и провалы служат только Пантеону.
Воин посмотрел на окровавленную руку. Красные кристаллы раскрошились и упали.